Чешский импрессионизм. В Пражской национальной галерее рядом с работами Моне...

Поль Гоген | Кафе в Арле | 1888 | 7 июня 1848 в Париже родился французский живописец, скульптор-керамист и график, крупнейший представитель постимпрессионизма - Эжен Анри Поль Гоген. youknowart art classicart artoftheday artwork arts artstagram artshow artlife artgallery instaart picture pictureoftheday искусство  творчество творение картина картинадня краскижизни др  кафе гоген польгоген

"Мать и дитя" 1890 г. Мэри Кассат ГМИИ имени А. С. Пушкина. Свой выбор американка Мэри Кассат сделала в одиннадцатилетнем возрасте, когда, побывав на Всемирной выставке в Париже, решила стать художницей. С тех пор ей приходилось отстаивать его, сталкиваясь с сопротивлением едва ли не на каждом шагу. Ее семья – сплошь преуспевающие банкиры, финансисты, промышленники – была против. Американское общество – в те годы бесконечно далекое от идей гендерного равноправия – было против. В 1861 году семнадцатилетняя Мэри поступила в Пенсильванскую Академию изящных искусств. И встретилась со снисходительным пренебрежением менторов: в те времена было принято считать, что единственное искусство, необходимое девушке – это умение правильно оттопыривать мизинец, поднимая чашку чая. Позднее, оказавшись в Париже, Мэри Кассат обнаружила, что «раскованная» Европа не далеко ушла от пуританской Америки: в Парижскую школу изящных искусств женщин не принимали. Она училась практически самостоятельно – перебиваясь частными уроками, копируя полотна старых мастеров в Лувре, в одиночестве, наперекор всему. Ей нравилось рисовать. Но еще больше Мэри Кассат нравилось выбирать самой. В историю она вошла не только как одна из трех «гранд-дам импрессионизма» (наряду с Бертой Моризо и Мари Бракемон), но и как завзятая суфражистка – всю свою жизнь Мэри Кассат боролась за предоставление женщинам избирательных прав. Всемирную известность художнице принесла несколько неожиданная для столь эмансипированной особы тема: материнство и детство. Не имея своих детей (отказ от брака – еще один осознанный выбор Мэри Кассат), она как одержимая рисовала чужих. Возможно, таким образом, она компенсировала что-то в психологическом плане. Или делала это по идейным соображениям: Мэри Кассат без устали боролась со стереотипами, а феминистка, которую не интересуют дети – это стереотип. Не исключено, впрочем, что она просто любила детей: в конце концов, не всякий фанат, ну скажем, футбола выходит на поле сам. 1890-е годы, когда была написана картина «Мать и дитя», были для Кассат периодом уверенности, зрелости, признания. Ее роман с импрессионизмом испустил к тому времени дух. Художница, всегда стремившаяся к самостоятельности, переплавила все, чему училась – сначала у Коро и Жерома, а позднее – у Моне и Сезанна, в свою собственную, вполне узнаваемую манеру. Взглянув на эту работу, трудно не вспомнить пастели Эдгара Дега – давнего друга и наставника Кассат. Впрочем, у этих двоих было слишком много общего (оба питали слабость к пастели, оба были без ума от японской гравюры, оба были убежденными холостяками, оба под конец жизни практически ослепли). Так что здесь можно говорить не о влиянии, а о творческом родстве, почти мистической связи. Эксперименты с композицией, настроением, цветом остались позади – это вполне иконографическое изображение. У младенца не столько лицо, сколько лик. Остальное отдано на откуп скупой беглой штриховке. Отчасти это дань увлечению минималистичной восточной графикой. Отчасти – смысловой акцент. Ребенок явно накормлен, здоров и не обделен материнской лаской. Остальное, включая избирательные права женщин, не так уж важно. МэриКассат Импрессионизм _history

"Морской пейзаж у Сент-Мари-де-ла-Мер" 1888 г. Винсент Ван Гог Музей Винсента Ван Гога, Амстердам. Летом 1888 года Винсент Ван Гог живет на юге Франции, в Арле, где пишет самые знаменитые свои картины. В июне художник решил отправиться к морю – в маленькую рыбацкую деревушку Сент-Мари-де-ла-Мер. Винсент надеялся, что морской воздух поправит его слабое здоровье, которое с каждым годом лишь ухудшалось из-за недоедания и алкогольных возлияний. В недельную поездку Ван Гог взял с собой три холста и несколько листов бумаги. Картина «Море в Сент-Мари» стала одним из двух морских пейзажей, написанных художником во время этого «отпуска». На третьем холсте Винсент изобразил белые деревенские домики. В Сент-Мари-де-ла-Мер художника сильнее всего восхищало Средиземное море. Оно было совсем не похоже на неприветливое и мрачное Северное море, которое он писал в Схевенингене. В одном из писем Тео Ван Гог пишет: «Средиземное море по цвету похоже на макрель. Такое же переменчивое. Невозможно назвать его зеленым или фиолетовым. Нельзя даже сказать, что оно синее, потому что в следующий момент свет изменится – и оно приобретет серый или розовый оттенок». В этом отношении можно сказать, что «Море в Сент-Мари» - одна из самых импрессионистских работ Винсента, поскольку он потратил довольно много времени на то, чтобы «поймать» и отобразить правильный свет. Кроме прочего, эта картина помогла исследователям творчества Ван Гога лучше понять технику его работы. По словам экспертов из Музея Ван Гога в Амстердаме, на этом полотне в красках были обнаружены крупицы песка. Это позволило сделать вывод, что Винсент наносил на холст слой краски, затем ее обдувало песком, и после этого художник наносил еще один слой, до того, как первый успевал высохнуть. Песчинки разносились кистью по всей поверхности полотна, оставляя в краске следы. Кроме того, эксперты установили, что Винсент позже дорабатывал картину в своей студии в Арле. Судя по всему, эта короткая поездка принесла Ван Гогу и душевный покой. В другом письме брату он пишет: «Однажды ночью я гулял у моря по пустынному пляжу. Мне не было радостно, но и грустно не было. Было… прекрасно. Темно-синее небо испещрено облаками. Одни из них были насыщенного кобальтового цвета, другие – голубовато-белыми, как Млечный путь. В синей глубине мерцали звезды: зеленоватые, желтые, белые, розовые… Бриллианты, изумруды, лазуриты, рубины, сапфиры. Море было глубокого ультрамаринового цвета, а берег – фиолетовым и местами рыжеватым». ВанГог Постимпрессионизм Марина _history

"Итальянка, или Женщина с жёлтым рукавом" 1870 г. Камиль Коро Лондонская Национальная галерея. С 50-х годов ХХ века картина Камиля Коро «Итальянка, или женщина с жёлтым рукавом» не выставлялась публично. Запертая в частных коллекциях, она пропала из виду. О ней начали забывать. Да и сам Коро существовал в общественном сознании как пейзажист по преимуществу. Однако в начале 2013 года в художественном мире произошла в некотором роде сенсация: стало известно о завещании скончавшегося в 2011 году Люсьена Фрейда – одного из наиболее дорогих художников своей эпохи и внука родоначальника психоанализа Зигмунда Фрейда. В завещании Люсьен Фрейд упоминал о благодарности английскому народу за гостеприимство, оказанное его еврейско-немецкой семье: когда-то она вынуждены была бежать от нацистов и нашла в Англии новую отчизну. Вещественным выражением этой благодарности стали несколько бронзовых скульптур Эдгара Дега и еще картина, которую сам Фрейд приобрёл в 2001 году на аукционе и с тех пор она украшала верхний этаж его дома в Лондоне. Люсьен Фрейд хотел, чтобы после его смерти она стала национальным достоянием Британии. Этой картиной была «Женщина с жёлтым рукавом» Коро. Французский художник XIX века Жан-Батист Камиль Коро (1796 – 1875) известен, прежде всего, как один из прямых предшественников импрессионизма, писавший лирические пейзажи. Его портреты – в основном поздние работы, и некоторые из них не менее значительны, чем его пейзажная живопись, хотя и менее известны. Интересно, что Коро, за редкими исключениями, почти не писал мужчин. Большинство его портретов – женские. Можно даже говорить об особом женском типе Коро – немного холодном, меланхолическом и совершенно чуждом всякого заигрывания со зрителем. Все «девушки Коро» погружены в себя, задумчивы и отстранённо-мечтательны. Таковы героини его знаменитых картин «Прерванное чтение» и «Ателье», таковы портреты племянниц художника Мари-Луизы Лауры Сеннегон, в замужестве госпожи Филибер Бодо, и Луизы Клер Сеннегон, будущей госпожи Шармуа, таков и последний шедевр 78-летнего Коро «Дама в голубом». Так что «тёмный, прямой и взыскательный взгляд» (воспользуемся строчками Марины Цветаевой) и плотно сжатые губы «Итальянки с жёлтым рукавом» не являются в творчестве Коро чем-то исключительным. Скорее, эти черты отражают его психологические предпочтения и, возможно, его собственный характер – закрытый, целеустремлённый и цельный. Трижды в своей жизни Коро путешествовал по Италии – в 1820-х, 1834-м и 1843-м. Именно там его талант окреп и освободился от сковывающих условностей французской Академии; в Италии Коро, можно сказать, нашёл себя. Он воздавал должное не только прелести итальянской природы, но красоте римских женщин. Сохранилось письмо художника к другу его молодости Абелю Осмону, фрагмент из которого уместно процитировать: «По-моему, римлянки – самые красивые женщины в мире… Их глаза, плечи, руки и бёдра превосходны. В этом они лучше, чем наши… Но, с другой стороны, им далеко до грации и любезности француженок… Как художник, я предпочитаю итальянку; но в вопросах, касающихся чувственности отношений между мужчиной и женщиной, - я однозначно выбираю француженку». КамильКоро Портрет Романтизм _history

Меня периодически накрывает огромной радостью от того, насколько неисчерпаема и огромна тема, которой я, маленький дилетант, так страстно увлеклась много лет назад. И сколько удивительных тропинок открывается от истории искусства во все стороны. В общем, я собрала порядка полутора сотен картин, фотографий и коллажей для нашего следующего видео о сюрреализме и уже готовлю сценарий следующего, про Передвижников, узнавая новые имена и читая удивительные истории. Вот, например, хочу вам про Эмилию Яковлевну Шанкс немного рассказать. Эмилия Шанкс - одна из двух первых женщин, принятых в товарищество Передвижников (второй была Антонина Леонардовна Ржевская). Это было уже второе поколение передвижников, и вокруг их принятия велись споры. Но не из-за того, что они женщины, а из-за того, что уже совсем взрослые мастера первой волны, например, Григорий Григорьевич Мясоедов, были решительно против новых западных веяний в искусстве товарищества. Ну, и правда по духу картины Шанкс напоминают то ли палитрой, то ли настроением французскую импрессионистку Берту Моризо, родившуюся на 16 лет раньше Эмилии Шанкс. И даже если не Моризо лично, то все равно в ее работах отчетливо видно влияние импрессионизма, а иногда даже и Уистлера. Эмилия Шанкс была художницей британско-русской, потому что родители ее были английскими предпринимателями, перебравшимися в Москву. Тут они держали один из самых модных и дорогих магазинов ювелирных украшений города прямо на Кузнецком мосту. В доме Шанксов в чести было изучение искусств и всех детей, которых было аж восемь человек, учили живописи и музыке на дому. В результате двое из них - Эмилия и ее младшая сестра Мария, стали профессиональными художницами. Кстати, Мария прославилась как иллюстратор, специализировавшийся на картинках к романам Льва Толстого, а потом оказалось, что и старшая сестра Эмилии Луиза тоже фанатка Толстого и она вместе с мужем сделала лучшие (ну, для своего времени, сейчас не знаю как там оно) переводы романов Льва Николаевича на английский. Сестры дружили со старшей дочерью Толстого Татьяной и частенько гостили друг у друга. Так вот, к Эмилии вернемся. В 25 лет она стала вольнослушательницей в Московском училище живописи, ваяния и зодчества и попала там в мастерскую Поленова с которым после дружила всю почти жизнь. Там она брала классы и у Маковского и у Прянишникова. В 1890 году художница получила большую серебряную медаль за картину “Письмо няни”, после заимела еще и настоящее официальное звание художницы, а еще через год ее позвали к себе Передвижни по чуть-чуть с ними выставляться. Три года подряд она то одну, то другую картину отправляла на передвижные выставки и каждый раз их не только примечали то меценаты, то вообще лично императрица Александра Федоровна, но еще и неизменно покупали за много денег, поэтому в 1894 году ее кандидатура попала в списки голосования на постоянное участие в товариществе. Голосов за нее в итоге было подано аж 15, больше, чем за Валентина Серова, любимца самого Репина. Примерно в то же время Эмилия увлеклась фотографией. Как и в живописи, ее больше всего интересовал быт, люди и, конечно дети - вы вообще сейчас увидите, что у нее нет ни одной картины без детей. Накануне Первой мировой войны почти вся семья Шанксов вернулась на родину, в Лондон. Вроде бы, Эмилия и Мария очень хотели вернуться позже в Россию, но, конечно же, и их доходный бизнес и все имущество как-то потерялось в ходе переполоха революции, поэтому и ехать оказалось некуда. Английская академия художеств приняла Эмилию с распростертыми объятиями. Ну, там она и осталась, иногда выставлялась и умерла в 78 лет в 1936 году. Я вот страшно удивляюсь своей дремучести, но это имя и ее картины, честно говоря, я впервые увидала буквально дней десять назад. Почему же она потерялась, когда мы знаем буквально каждого передвижника по имени и в лицо? Из-за английскости, из-за пола, из-за детей на картинах? Вот не знаю, но думала неделю, прежде чем о ней написать и прям рада делиться.

«Был ли импрессионизм в скульптуре» Имена художников-импрессионистов большинство слушателей нашего курса назовет без труда. А как обстоят дела со скульпторами? Кого из мастеров рубежа XIX–XX веков мы могли бы назвать импрессионистами в скульптуре? В своей лекции Наталья Кортунова, старший научный сотрудник отдела искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков, рассматривает определенные аспекты творчества Огюста Родена, Медардо Россо, Паоло Трубецкого и других авторов, чье искусство помогает ответить на вопрос: «А был ли импрессионизм в скульптуре?». Лекцию читает Наталья Кортунова, старший научный сотрудник отдела искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков. Источник

"Крестьянская семья" 1843 г. Тарас Григорьевич Шевченко Национальный музей Тараса Шевченко, Киев. «Крестьянская семья» Тараса Шевченко лишь на очень поверхностный взгляд может показаться незамысловатой этнографической зарисовкой. Но пусть вас не отвлекают от сути национальная одежда и украинская хата-мазанка под соломенной или камышовой крышей. На самом деле перед нами – украинская версия Holy Family, «святого семейства», один из архетипических сюжетов европейской живописи. К моменту работы над картиной Шевченко чуть менее тридцати. Всего 5 лет минуло с того момента, как он стал свободен от крепостной зависимости и смог посещать классы знаменитого Карла Брюллова в Императорской Академии художеств. Всё это время его излюбленными техниками оставались карандаш и акварель. В них он чувствует себя свободно: его карандаш остёр и точен, его акварели на редкость гармоничны по колориту. Но к масляной живописи Шевченко на первых порах боится подступиться. Масло и холст, в качестве рабочих инструментов, будто сковывают его, связывают академическими путами, лишают свободы выражения – а ведь никто не ценит свободу (в любых проявлениях и сферах) как тот, кто был её когда-то лишён. Перед началом работы над «Крестьянской семьёй» Шевченко делает массу карандашных зарисовок из украинского быта. Он много путешествует по Украине, а его дорожные альбомы переполнены эскизами. Начав, наконец, работу маслом, он отказывается от эмалевой «гладкописи» своего учителя Брюллова. Мазки Шевченко ложатся точечно, нервно. Объекты и фигуры картины лишены четких контуров. Но именно это и создаёт ощущение трепетного движения жизни. Предполагают даже, что если бы не арест и ссылка, и Шевченко смог бы, как планировал, поехать для продолжения работы в Европу, он вряд ли продолжил бы там академические традиции и, весьма вероятно, вошёл бы в круг родоначальников импрессионизма. Мы уже упоминали, что Шевченко делал не сотни - тысячи зарисовок народного быта. Почему из всего потока зрительных впечатлений он выбирает именно этот простой и незамысловатый сюжет? Ребёнок стоит в окружении своих матери и отца. Движения их рук и линии их тел образуют плавный овал – некую область безопасности, защищённости для младенца, который только-только начал ходить. Шевченко обрисовывает не конкретную бытовую ситуацию из жизни семьи – он передаёт нечто более глубокое: ощущение духовного единства, семейной общности, семьи как «малой церкви». Кто хоть немного знаком с биографией Шевченко, тот, несомненно, сможет прочесть в «Крестьянской семье» одно из самых глeбоких и интимных переживаний художника. Дело в том, что именно семьи в том самом идеальном представлении, которое он рисовал себе, Шевченко как раз не имел ни в детстве, ни во взрослой жизни. Нынешние психоаналитики уверены, что в детстве Тарас был лишён родительского внимания и любви: детские травмы отверженности будут сопровождать его на протяжении всей взрослой жизни. Семья в немного идеализированном, даже можно сказать идиллическом понимании (как вершина человеческих отношений, защита от холода внешней жизни) надолго станет его «идеей фикс». Но, в силу разных обстоятельств, способных составить захватывающий сюжет не одного романа, создать собственную семью Шевченко так и не удастся. Если уж продолжить психоаналитические аналогии, шевченковская «Крестьянская семья» - это чистой воды сублимация: воплощение в творчестве того, чего очень жаждешь, но никак не можешь получить в реальности. ТарасШевченко _history

Кошка с птенцом во рту 1885 Бруно Лильефорс Национальный музей, Стокгольм Этот художник один из лучших и самых ярких художников-анималистов Швеции конца XIX — начала XX века. Автор реалистических изображений животных и птиц в дикой природе. Его называют великим живописцем дикой природы, в работах мастера биологические принципы объединились с мастерством реалистического импрессионизма, наука стала частью искусства. Всю свою жизнь Лильефорс был азартным охотником, и часто изображал действия хищника и его жертва (например, охоту лисы на зайца, орлана на гагу, ястреба на тетерева и пр.). Его картины лишены сентиментальности. Влияние импрессионистов проявилось в его внимании к воздействию окружающей среды и света. Лильефорс был пионером изображения дикой природы в искусстве, установил стандарты анимализма и пейзажа, которые существенно повлияли на последующее развитие этого вида искусства в XX веке. А 1 марта, кстати, в России отмечают день кошек

​​Недавно обнаруженная картина соратника Климта установила рекорд Картина соучредителя Венского сецессиона Карла Молля «Белый интерьер» (1905) более столетия находилась в руках одной семьи. Теперь она произвела фурор на аукционе Freeman’s в Пенсильвании: при эстимейте в 300−500 тысяч долларов работа ушла с молотка за 4,7 миллиона. Это рекорд не только для произведений самого художника, но и для аукционного дома. За «Белый интерьер» сражались несколько участников торгов онлайн и дюжина ценителей по телефону. Все они находились в разных уголках мира. В итоге работа досталась частному калифорнийскому коллекционеру, который, как сообщается, намерен в будущем выставить её в Neue Galerie в Нью-Йорке. Предыдущий рекорд для картин Карла Молля составляет «скромных» 385 тыс. 653 доллара, а самый дорогой лот, который прежде продавал Freeman’s, оценивался в 3,1 миллиона долларов. Это была Императорская белая нефритовая печать периода Цяньлун. Карл Молль относительно малоизвестен за пределами своей родной Австрии. Тем не менее, он был одним из ведущих художников в Вене на рубеже XX века. В 1897 году живописец стал соучредителем Венского сецессиона вместе с Густавом Климтом, Отто Вагнером и Йозефом Хоффманом. Они отошли от конформизма Венской академии изящных искусств, чтобы продвигать новые формы творчества. Молль писал в основном пейзажи и натюрморты, вдохновлённые французским неоимпрессионизмом. Но его кисти принадлежат также безмятежные и элегантные внутренние сцены, которые он создавал на протяжении всей своей карьеры. «Белый интерьер», написанный в 1905 году, — одна из таких картин. На полотне изображена одинокая женская фигура в центре богато украшенной гостиной. Дама в свободном длинном белом платье стоит спиной к зрителю, расставляя букет жёлтых тюльпанов в старинной вазе. В этой сцене ощущается домашнее умиротворение, которое ей придаёт мягкий рассеянный свет. Молль вдохновлялся живописью Яна Вермеера, чьё творчество только что было заново открыто в начале XX века. Композиция тщательно сбалансирована и подчеркнута горизонтальной линией гладкого обеденного стола в центре. Красивым контрастом выступают две высокие стеклянные витрины, размещенные по сторонам холста на переднем плане. Отдельное внимание стоит уделить героине картины. Хотя Молль предпочёл скрыть её лицо, это — не анонимный персонаж. Художник изобразил Берту Цукеркандль, которую называли «кукловодом венской культурной сцены». Она была одной из значимых фигур Вены на рубеже веков и ярым сторонником австрийского модерна, который защищала во множестве своих статей в социал-демократической газете «Wiener Allgemeine Zeitung». Будучи замужем за известным анатомом, Цукеркандль проводила еженедельный салон (один из последних в Европе), где принимала многих знаменитостей того времени, таких как Густав Климт и Стефан Цвейг. «Белый интерьер» был выставлен в Берлине в начале 1905 года, а в следующем году — в Музее Фолькванг в Эссене. Последний публичный показ картины прошёл на знаменитой Венской художественной ярмарке, где она демонстрировалась вместе с культовым «Поцелуем» Густава Климта. Там её приобрёл частный коллекционер, и в течение столетия работа хранилась у его потомков. В середине 1970-х годов семья переехала из Германии в США, и теперь владельцы решили продать шедевр. новостиИОК _history https://telegra.ph/file/7249c86598c0815f7d3c2.jpg

"Поцелуй" 1922 г. Робер Делоне Национальный центр искусства и культуры Жоржа Помпиду, Париж. Небольшая пастель Робера Делоне «Поцелуй» не особенно известна. В парижском Центре Помпиду огромная коллекция картин Робера и Сони Делоне, в том числе вот такие небольшие рисунки, множество эскизов, наброски. «Поцелуй» Делоне написал, будучи в расцвете сил. Он уже попробовал себя в постимпрессионизме и кубизме, уже провозгласил создание симультанизма – искусства изображения одновременных (симультанных) контрастов. В 20-е годы он также написал ряд реалистических портретов, а позже снова увлекся абстракциями. Делоне опробовал разные стили, и все они в его интерпретации объединены интересом к цвету. Робер Делоне первым обозначил свет и цвет главной ценностью и смыслом живописи. Как написана эта пастель? Именно так – цветом и светом. Контур «Поцелуя» создан светом. Полоса света становится разделительной и в то же время соединительной чертой между слившимися в поцелуе. Сами же целующиеся представляют собой чистый цвет – и не просто цвет, а вариацию на тему любимого контраста Делоне: синий и красный. Он называл его «удар кулака», считая, что впечатление, которое производит соседство этих двух цветов, по силе своего воздействия несоизмеримо ни с какими иными приемами. Соединяя красный и синий, Делоне добивался ощущения вибрации, накала, звучания, которое производил резонанс этих цветов. Безусловно, в «Поцелуе» речь не идет об «ударе кулака». Мягкие, нежные вариации на тему красного и синего – розовый и голубой – похоже, успешно следуют заданному изначальными цветами направлению. Их взаимодействие оказывается значительно более мягким, чем сопоставление красного и синего, но при этой мягкости удивительно глубоким. Оно захватывает, влечет и взрывается алым центром на «розовом» – слившимися в поцелуе губами. Этот открытый, словно цветок, жаркий центр оттенен острыми, темными ресницами на «голубом» лице (они тоже написаны голубым, но темным). Итого, здесь три участники: розовый, голубой и свет. Пастель «Поцелуй» можно считать положительным ответом на вопрос, который Робер Делоне решал в течение жизни всей своей живописью. Да, цвет действительно может быть главным действующим лицом, методом и приемом. И да, цвет действительно может всё. РоберДелоне Модерн _history

Кошки 1913 год Наталья Гончарова Музей Гуггенхайма, Нью-Йорк Русская художница-авангардист. Представительница лучизма. Жена Михаила Ларионова — один из основоположников русского авангардизма. Живописью начинает основательно заниматься с 1906 года и отходить от импрессионизма присущего ранним её работам, увлекается фовизмом. Вскоре она пробует себя во многих других направлениях живописи: кубизм, лучизм и примитивизм. Пересечение стилей мы, как раз и наблюдаем в картине "Кошки".

Модернизм (от франц. moderne - новый, новейший, современный) – художественное направление, объединяющее множество течений, основанных на противостоянии классическому искусству и возникшие в ХХ веке. Для всех них характерны глубокая индивидуальность, внутренняя свобода, вызов устоявшимся канонам. К ранним течениям модернизма относятся импрессионизм и постимпрессионизм. Позже получили развитие такие направления модернизма, как фовизм, экспрессионизм, кубизм, футуризм, дадаизм и сюрреализм. Более поздними считаются кинетическое искусство и оп-арт (оптическое искусство).

Мирко Ханак - чешский художник-анималист, график, книжный иллюстратор. мастерство

"Гора Сент-Виктуар" 1887 г. Поль Сезанн Институт искусства Курто, Лондон. Сезанн жил одновременно с художниками-импрессионистами, участвовал в первой и третьей выставках, организованных «Анонимным обществом живописцев, скульпторов и граверов», он выходил на пленэры вместе с Писсарро и избавлялся от темных красок под его влиянием. Но именно пейзаж – тот художественный жанр, в котором Сезанн оказался самым неимпрессионистичным художником своего времени. И дело тут не в палитре и не в технике. Сезанн терпеть не мог теорий искусства – он как будто всегда боялся случайно увязнуть в одной из чужих стройных систем мировоззрения. В последние 20 лет жизни, сведя общение с художниками, писателями и семьей в основном почти к эпистолярному, он с удовольствием закрылся в небольшой студии и занялся поисками своей «земли обетованной». В картинах импрессионистов, пытавшихся поймать сиюминутное и временное, Сезанн не видит той монументальности и философской основательности, которая позволит этим картинам когда-нибудь оказаться на стенах Лувра. Нет-нет, он давно уже не грезит о славе и Лувре – он просто мучительно хочет выполнить одновременно несколько важных для себя задач: дать зрителю почувствовать красоту мест, столь близких и волнительно прекрасных для него лично, передать исключительно собственные эмоции и переживания от увиденного и при этом освободить изображение от всего лишнего и вскрыть через него логику природы, найти непреходящее, вечное – то, что присутствует на картинах старых мастеров. И выходя ежедневно, десятки раз, с утра до вечера писать гору Сент-Виктуар в разных ракурсах, он не ищет нюансов освещения в разное время года и суток, он ищет суть горы. Он начинает писать не сразу, проводит часы, молча всматриваясь в пейзаж, пока к нему не придет виденье будущей картины. Он делает много акварельных и пастельных набросков, откладывает одну картину и берется за другую, растягивая работу над ними на несколько лет. Постепенно изображения горы становятся все более лаконичными и иногда почти абстрактными. Эту картину Сезанн показал своим землякам на выставке, устроенной в Эксе в 1895 году Обществом художников-любителей. Они уже давно начали подумывать, что возможно Сезанн – не просто сумасшедший лицедей и к нему стоит присмотреться, решились в конце концов попробовать. Уже не ждущему признания художнику это предложение очень польстило. Он отправил на выставку две свои картины, увидев которые, смелые и прогрессивные художники-любители сразу забыли о желании быть смелыми и понять Сезанна – они повесили картины повыше, над входной дверью, чтоб в глаза сильно не бросались. Единственным человеком, который выразил художнику восторг от «Горы Сент-Виктуар», был сын местного бакалейщика Жоашим Гаске, начинающий поэт, позже написавший книгу о Сезанне. Растроганный Поль подарил юному Жоашиму картину. ПольСезанн Постимпрессионизм _history

Австрийский художник Хайнц Шольнхаммер (Heinz Scholnhammer) • В картинах художника присутствуют яркие черты романтизма – все объекты картин художника безупречны. • При этом все они исполнены не в своем привычном обличье, а так, как видит их художник – с его чувствами и эмоциями, вызванными созерцанием того или иного предмета или события. А это уже характеристика, указывающая на импрессионизм. • Критики так и не сумели определиться между двумя этими стилями, поэтому, такие работы было принято относить к стилю «романтический импрессионизм». • Но и это еще не все. Более поздние картины автора относят к направлению гиперреализма – холсты отображают вполне объективную реальность, однако не копируют в точности обстановку. Другими словами, художник добавляет некоторые штрихи, которые, как он считает, помогут наилучшим образом прочувствовать момент, изображенный на картине. мастерство

"Тополя" 1891 г. Клод Моне Частная коллекция. Моне, наверное, сошел бы с ума, если бы не закончил эту серию из 20 полотен. Это была настоящая одержимость, которую у него могли вызвать только деревья, кувшинки, стога или цветы. Он часто совершал невероятные поступки, чтобы сохранить в нужном ему виде объект своей одержимости: платил крестьянину, чтобы тот весной оборвал листья на дубе в соответствии с первоначальным зимним эскизом, мостил дорогу рядом со своим домом, чтобы пыль не оседала на его цветах, выкупал стога сена, когда их собирались убирать с поля, устраивал эффектный спектакль для директора вокзала, чтобы тот задержал отправку поезда и обеспечил необходимое количество дыма на перроне. Над серией «Тополя» Моне работал всю весну и лето 1891 года, для чего выкупил островок Крапивный, с которого открывался нужный ему вид. Он грузил на тележку штук 20 – 30 холстов, вез их к месту лучшей точки зрения и работал над каждым из них в разное время суток. Иногда освещение менялось так быстро, что некоторые состояния длились всего минут 7. Когда солнце перемещалось, художник быстро искал среди уже начатых работ нужную, чтобы успеть оставить на ней несколько необходимых цветовых акцентов или поменять полностью. Моне сам изобрел этот метод и сам же переживал с ним самые отчаянные моменты творческого бессилия. Однажды он в ярости швырнул в воду и холст, который долго не находился, и краски с кистями. Ушел. Вернулся. Полез в реку доставать хотя бы кисти и краски. Как-то утром, прикатив к острову свою тележку с будущими шедеврами, Моне обнаружил, что тополя пометили для вырубки. Конечно, он заплатил, чтобы их не рубили, пока серия не будет окончена. Это самая «шумная» серия Моне. И в «Стогах», и в «Руанском соборе» от одной картины к другой меняется освещение, меняется плотность воздуха и цвет каменной кладки или поля. А тополя прекрасны еще и своей податливостью ветру – они шелестят листьями и скрипят старыми стволами в каждый схваченный момент. Сила ветра или отражение деревьев в реке – это новые измерения, в которых Моне заставляет меняться свои тополя. Художник всегда мечтал, чтобы его серии оставались единым целым, занимая целую стену в музее или в частной коллекции. Ему был очень ценен этот эффект прожитого в одном музейном зале светового дня. Ни одна из серий Клода Моне, за исключением «Кувшинок», для которых он сам придумал специальный музей, не собрана в одном месте. Даже в салоне Поля Дюран-Рюэля «Тополя» не задержались надолго и были распроданы, а сейчас они по всему миру – от Нью-Йорка до Токио. За эту же картину в 2011 на аукционе Кристис неизвестный американец заплатил 22,5 млн. долларов. КлодМоне Импрессионизм _history

"Бульвар Монмартр. Весеннее утро" 1897 г. Камиль Писсарро Частная коллекция. В 1890-х к Камилю Писсарро приходит долгожданное признание, его картины продаются за десятки тысяч франков. Стареющий и теряющий зрение художник наконец-то может позволить себе путешествовать, наслаждаться безбедной жизнью и снимать гостиничный номер прямо в Париже когда ему будет угодно. Писсарро пишет бульвар Монмартр днем, вечером, ночью, утром, в дождь, зимой, весной, летом – из гостиничного номера с тремя окнами. Потом те же эксперименты проводит с другими бульварами и городскими пейзажами: Авеню де ла Опера, бульвар Итальен, Лувр, улица Сент-Оноре и улица Сен-Лазар. Одних изображений Лувра при разной погоде в течение 1900 – 1901 года у Писсарро целых 18. Шумные, светлые городские площади и бульвары у него живут и дышат, ежесекундно меняясь, как лицо человека. Но именно «Бульвар Монмартр. Весеннее утро» на аукционе Sotheby's в 2014 году был продан за рекордную для Писсарро сумму – 32 млн. долларов. ХХ век нелегко дался этой картине и она обросла историей, которая дорогого стоит. До Второй мировой войны картина была частью огромной частной коллекции импрессионистов, которую собрал немецкий еврей, промышленник Макс Зильберберг. В конце 30-х дом коллекционера захватили солдаты СС, а его собрание картин, в том числе и «Бульвар Монмартр. Весеннее утро», ушло с молотка. Зильберберг вместе с женой погибли в концентрационном лагере, а полотно после некоторых путешествий оказалось в музее Израиля в Иерусалиме. Несколько лет оно оставалось в собственности музея, пока в 2000 году не состоялось справедливое возвращение полотна наследникам Зильберберга. Новый владелец не менее справедливо, в знак признательности музею за образцовое сохранение картины, позволил оставить ее в экспозиции до самой своей смерти. В 2013 году владелец «Бульвара Монмартр» умер – и на торги Sotheby's попало одно из самых важных полотен импрессионизма. КамильПиссарро Импрессионизм _history

"Автопортрет" 1873 г. Камиль Писсарро Музей д’Орсе, Париж. Первый в истории мировой живописи художник-еврей*, немного испанец, немного доминиканец, он все же известен как французский художник-импрессионист. Его искренне любили и уважали все друзья-художники и литераторы, независимо от темперамента и художественных принципов. Он обладал завидным внутренним стержнем, особой силой духа и характера, и, должно быть, золотой тенью – звездами импрессионизма стали те, кто работал рядом с ним и кого он перезнакомил друг с другом. Этот автопортрет написан в то время, когда Писсарро открывает французам Сезанна. Приглашает молодого художника, которого никто не воспринимает всерьез, к себе в дом, настойчиво рекомендует включить его работы в экспозицию выставок импрессионистов, дает Полю уроки, которые тот не забудет никогда. Для обоих художников это было время перемены стиля и взаимного обогащения художественными идеями. Писсарро учится по-сезанновски моделировать объем цветом и прорабатывать композицию, а Сезанн наконец-то впускает свет в свою палитру и избавляется от черного цвета. Свой автопортрет Писсарро пишет так же, как если бы это был холм в Понтуазе или уходящая вдаль дорога в Лювесьенне. Не водную гладь и не колышущиеся деревья, которые меняют форму от порывов ветра, а некую непоколебимую основательность, чье настроение меняется, а суть неизменна. Здесь та же неуловимая игра солнечного света, те же короткие мазки и ощущение живого мира. При этом нужно понимать, что Писсарро в 1873 году всего 43 года, война уже позади, а первая выставка импрессионистов состоится только через год. Это время надежд и дерзких экспериментов, время, когда старые художественные принципы и стандарты трещат по швам. А Писсарро… Он всегда был мудрым старцем, холмом, скалой и дорогой. *У евреев существует запрет на изображение визуальных образов: «не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу, и что в воде ниже земли», вторая заповедь. В синагогах не встретишь фресок или скульптур. Британский искусствовед Вальдемар Янушчак считает, что до Писсарро никто из евреев этот запрет не нарушал, а потому до него не было художников-евреев. КамильПиссарро Импрессионизм _history

Картины Юстины Копаня Польская художница Юстина Копаня пишет свои полотна маслом на больших холстах. Она говорит, самое главное, это передать на картине, то настроение, эмоции и воспоминания, которые она переживала во время создания картины. Юстина пытается показать окружающий нас мир немного по-другому, с другой точки зрения, отличной от той, с которой мы привыкли смотреть на этот мир, показать атмосферу того момента, который врезался ей в память. Сама Юстина говорит, что как картина, так и кисть требуют краски и она ее не жалеет. Большое количество краски на холсте создает рельеф, так рождается пастозная живопись. Сами работы больше напоминают импрессионизм, без особого внимания к деталям, но очень чувственные. Её картины показывают удивительное понимание и мастерство в использовании масляных красок. Она тщательно смешивает цвета и позволяет аудитории рассматривать каждый мазок в каждой из ее работ.

"Дождь, пар и скорость. Большая западная железная дорога" 1844 г. Уильям Тёрнер Лондонская Национальная галерея. «Дождь, пар и скорость», картину, изображавшую мчащийся по мосту Мейденхед над Темзой поезд, очень любили импрессионисты. В каком-то смысле, именно из этого тумана, окружающего поезд, они и сами появились. Но, конечно, Тёрнер не мог знать, что противопоставление скорости нового и замедленности уходящего – это и противопоставление грядущего импрессионизма и исчерпавшей себя академической живописи. Клод Моне через несколько десятков лет создаст свою вокзальную серию. Англию в те годы охватила настоящая железнодорожная лихорадка. Тёрнер изобразил ее в своем ключе, без любования «железным конем». Не машину он написал, а скорость. Поезд – словно неутомимый яростный зверь - мчится вперед, за ним все скрыто в дымке. Кажется, поезд появляется из ниоткуда, взрезая пространство, несется прямо на нас, а после умчится в никуда. Сверкающая сфера на передней части паровоза – словно распахнутая пасть, это самый яркий элемент картины. «Перед нами ослепляющее видение или мимолетная реальность?» – спрашивает посетивший выставку обозреватель The Times. Мимолетная реальность? Вы тоже чувствуете, что скоро здесь будут импрессионисты? Лодка с людьми по левую сторону от поезда, призрачные фигуры танцующих девушек, застывший пахарь с плугом справа, силуэт зайца на рельсах, – всё это кажется элементами уходящего мира, уступающего место новому, скоростному. Но при этом, и лодки, и танцующие девушки, и пахарь с плугом, и влажный туман, в котором все они практически растворены – вне времени, они есть и будут даже после того, как промчится этот поезд. Им не угнаться за этой скоростью, но поезд уйдет, а они – останутся. Противопоставлением «новое – уходящее» картина близка к настроению знаменитого «Последнего рейса фрегата “Отважный”». Некоторые исследователи сопоставляют колористику этой картины с работами Рембрандта. «Он – мастер в изображении тонкой грани между утренней зарей и полднем, грани, которая обычно ускользает», – признавал заслуги голландца в виртуозном владении цветом и светом художник, посвятивший себя «богу-солнцу». УильямТёрнер Романтизм _history

Невероятно красивые и наполненные жизнью картины Альфредо Родригеса Профессиональным художником Родригес стал в 1968 году, рисуя на заказ картины из жизни американских индейцев. Его портреты и жанровые сцены из жизни индейцев и белых поселенцев, золотоискателей и ковбоев снискали международную известность. Он передает дух эпохи, перенося зрителя в яркий и красочный мир американского Запада. Свой стиль живописи Родригес определяет как традиционный классический реализм плюс немного импрессионизма. мастерство

"Сад Ошеде. Монжерон" 1881 г. Альфред Сислей ГМИИ имени А. С. Пушкина. Этот сад писал не только Сислей. Хозяин сада и дома в Монжероне, Эрнест Ошеде, был одним из первых поклонников молодых художников-импрессионистов. Он покупал их картины и часто спасал этим от голода. И был, кстати, владельцем легендарного полотна Моне «Впечатление. Восход солнца», которая дала название всему движению молодых художников. Он приглашал Клода Моне, Эдуара Мане и Альфреда Сислея в свое поместье в Монжероне, где они жили по несколько месяцев и писали местные пейзажи и декоративные панно для огромного дома Ошеде. Художники отдыхали: в этом доме их всегда ждала мастерская в парковом павильоне, приятное общество, изысканная еда и вино, солнце и живописные места. Эрнест - наследник успешного бизнеса. Его родители создали торговое предприятие и занимались продажей тканей. У него жена Алиса, тоже богатая наследница крупных промышленников, и пятеро детей. Дела идут неплохо. Когда Эрнест разорится, бестолково угробит родительский бизнес и истратит родительские деньги, парижские журналисты будут писать ядовитые статьи: как это мило со стороны художника Клода Моне - приютить у себя в доме семью Эрнеста Ошеде, который стал банкротом, покупая его картины. Это была правда лишь наполовину: Моне действительно пригласил Эрнеста, Алису и их детей снимать один дом на две семьи, когда с деньгами у Ошеде стало туго. Но в разорении неудачливого торговца виноват был только он сам. Этот солнечный пейзаж Сислея подписан 1881 годом - к тому времени Эрнест уже разорился и заложил поместье. Его семья уже жила с Клодом Моне, а сам он был в постоянных разъездах и увлеченно делал карьеру журналиста в Париже. Дети Эрнеста скоро станут называть Клода Моне папой, а пока еще законная жена Ошеде Алиса станет возлюбленной и помощницей Моне. Так что скорее всего Сислей начал работу над «Садом Ошеде» за несколько лет до этого, когда Эрнест еще мог себе позволить скупать картины импрессионистов сотнями, когда беззаботная жизнь в Монжероне казалась бесконечной, а легкий летний флирт хозяйки дома Алисы Ошеде и молодого темпераментного талантливого Клода Моне еще казался мимолетным и несерьезным. Вот только дотянутся знойные ленивые тени до другого края сада - и все это наваждение рассеется. АльфредСислей Импрессионизм _history

"Снежный пейзаж в Крозане" 1895 г. Арман Гийомен Музей современного искусства Андре Мальро, Гавр. В Крозане Гийомен с 1892 года проводил очень много времени. Ему полюбилось это достаточно суровое (по сравнению с югом Франции) место. Воды рек Крёз и Седель омывают деревеньку с двух сторон, а дома на узкой полоске суши кажутся родившимися из того места, где два течения сходятся. Зимние пейзажи с изображением Крозана принесли Гийомену громкий успех на выставках, организованных в США коллекционером Полем Дюран-Рюэлем (немало сделавшим для роста популярности художника в Штатах). Снежное и при этом многоцветное, густое, вибрирующее пространство привлекает богатой палитрой: прозрачный белый, плотный голубой, широкие мазки золотисто-розового, а также персиковый, лазурный, почти оранжевый в кроне деревьев… В сравнении с прозрачными, легкими, мерцающими зимними пейзажами Моне зима Гийомена кажется более осязаемой, плотной, материальной. Позднему Гийомену в вину ставят чрезмерное увлечение цветом в ущерб тонкости и композиции. Он действительно более всего интересовался ярким цветом, колористическими сочетаниями, в его поздних картинах в полной мере проявились экспрессия и динамика, говорящие об увлеченности фовизмом. АрманГийомен Импрессионизм _history

"Старый рынок в Руане" 1898 г. Камиль Писсарро Метрополитен-музей, Нью-Йорк. Писсарро приезжал в этот город уже три раза, прекрасно знал его и изучил, казалось, все мотивы и привлекательные места. Но ехать с мольбертом в Руан после Моне – завидная смелость и профессиональная дерзость. Камиль Писсарро понимает, что каждый, кто в Париже увидит его руанские полотна, вспомнит о знаменитой серии Моне, которая несколько лет назад с успехом распродавалась прямо с выставки в галерее Поля Дюран-Рюэля. А значит, нужно подойти к Руанскому собору совсем с другой стороны, но и не делать при этом вид, как будто собора не существует вовсе. Тогда Камиль Писсарро прячет грандиозную, древнюю, настойчиво привлекательную для приезжего художника достопримечательность за простые городские постройки. Не такие величественные и сакральные, не такие важные. Так, будто он ходит мимо этого собора всю жизнь, будто он вырос и состарился в Руане. С этой точки обзора Писсарро написал в Руане три картины. Только эта является частью музейной экспозиции, две другие – в частных коллекциях. Художник писал сыну из Руана, что нашел прекрасное место, с которого можно написать не только улицу, но и рынок. Писсарро ждет пятницы, пока на городском рынке начнется рабочий день. Это «оконный период» Писсарро, когда он почти не выходит на пленэр из-за прогрессирующей болезни глаз. В последние несколько лет жизни он просто смотрит в окно и наслаждается возможностью иногда менять эти окна и вид за ними – у Писсарро наконец-то появились деньги для путешествия. В этой цельной картине со сжатым пространством две совершенно разные по техническому исполнению области. Одна – собор, нечеткий, текущий и призрачный в толще воздуха. Классический импрессионизм, реверанс в сторону юношеских находок. Вторая область – это мир рынка, шумный и яркий, устойчивый и наполнившийся в солнечном свете тяжестью и объемом. Несколько пятен чистого цвета на козырьке и на крышах прямо по улице Эписери уводят Писсарро далеко от мерцающих стен собора. Некоторые критики видят на этом руанском рынке геометрическую гармонию, которая предвещает скорое и настойчивое изменение живописной философии, которая предвещает кубизм. Писсарро вернулся в Париж – и Поль Дюран-Рюэль тут же купил у него за полторы тысячи франков картину с видом руанского рынка. КамильПиссарро Импрессионизм _history

"Оперный проезд в Париже. Эффект снега. Утро" 1898 г. Камиль Писсарро ГМИИ имени А. С. Пушкина. В 1890-е годы к 60-летнему Камилю Писсарро приходит долгожданное признание. Арт-дилер Поль Дюран-Рюэль устраивает выставки, посвященные городским сериям художника. И все его бульвары, написанные в дождь, в снег и в солнечную погоду, сразу находят покупателей и разлетаются по частным коллекциям. Постаревший Писсаро пишет Париж. Это неожиданно. Художник всегда жил в деревне, в основном потому, что арендовать дом там было значительно дешевле. И прокормить семью из 9 человек, имея сад и огород, можно даже если картины никто не покупает. И писал он чаще сельские пейзажи: вспаханные поля, цветущие фруктовые деревья, извилистые грунтовые дороги, хрустящие морозы и весенние паводки. В 1884 году он поселился в доме в деревне Эраньи, и уже скоро смог его выкупить благодаря денежной помощи Клода Моне. Здесь Писсарро проживет последние 20 лет жизни, ведя по-настоящему крестьянскую жизнь. Но с возрастом у художника развивается болезнь глаз, которая не позволяет ему работать на открытом солнце. Тогда он решает писать, глядя в окно. Никогда не оставляя Эраньи надолго, он теперь выбирается пожить иногда в Париже. В 1897 году, поселившись в самом центре столицы, в гостинице «Отель дю Лувр», Писсарро пишет сыну: «Я рад, что могу попытаться написать улицы нового Парижа, которые мы все так привыкли называть уродливыми, но которые на самом деле удивительно переливчатые, яркие и такие живые». Но почему уродливые? Что с этими улицами было не так? Как и любая кардинальная, беспощадная модернизация города, перестройка Парижа под руководством барона Османа вызывала яростное сопротивление горожан, а некоторых доводила просто до отчаяния. Дега, например, считал барона Османа самым разрушительным явлением, постигшим Париж за всю его историю, похуже войн и стихийных бедствий. Старого города просто не стало: 200 тысяч зданий были разрушены, 34 тысячи - неузнаваемо перестроены. Когда-то тесные, извилистые мощеные улочки превратились в широкие бульвары, достигавшие 18 метров в ширину. Необъятные площади, способные вызвать приступ агорафобии. Пятиэтажные здания, новый шикарный оперные театр, ипподром, могучие металлические опоры железнодорожных мостов. Любовь к современному шумному Парижу легко давалась молодым художникам, а Писсарро решил обучиться этой любви в 67. Писсарро будет возвращаться в этот отель еще несколько раз и напишет из его окна 11 картин с видом на Оперный проезд и площадь Французского театра. Солнечные и пасмурные, снежные, туманные и дождливые дни, разгар дня и раннее утро. С Писсарро так было всегда: папаша, добрый бог, Моисей, как называли его коллеги-импрессионисты, оказывал колоссальное влияние на каждого, кто оказывался рядом. Он был не намного старше других, но с непоколебимым спокойствием древнего пророка успокаивал их душевные бури и сомнения. И при этом до конца жизни был готов каждый день заново учиться жить и писать, ни на минуту не успокаиваясь в собственной значимости. Он полюбил эти уродливые, расчерченные как под линейку, широкие, шумные парижские улицы, как будто видел их впервые. КамильПиссарро Импрессионизм _history

"Открытое окно в сад" 1940 г. Николай Петрович Богданов-Бельский Музей русского импрессионизма, Москва.

"Ветряная мельница на Монматре" 1886 г. Винсент Ван Гог Музей Крёллер-Мюллер. Винсент, Тео и Париж В конце февраля Винсент сбежал из ненавистной художественной академии в Антверпене и приехал в Париж к брату. Нельзя сказать, что Тео обрадовался его приезду. Да что там, он был в отчаянии. Тео переживал далеко не самые лучшие времена: у него были проблемы со здоровьем, да и на работе в фирме «Гупиль и Ко» все было не слишком гладко. К тому же, он жил в крошечной квартирке, в которой им с Винсентом вдвоем просто не хватило бы места. В то время, когда Винсент жил в Антверпене, Тео едва ли не в каждом письме умолял брата не бросать академию и не приезжать в Париж. Однако Винсент, как всегда, сделал все по-своему, не обращая внимания на нужды и желания других людей. Тео не оставалось ничего другого, кроме как смириться. Для того, чтобы Винсент мог жить вместе с ним, Тео пришлось снять другую квартиру. Братья поселились на Рю Лепик, очень крутой улочке неподалеку от Монмартра. Такое соседство их только радовало, несмотря на то, что этот район никак нельзя было назвать престижным. Однако в то время Монмартр был средоточием культурной жизни французской столицы. С началом жизни в Париже жизнь Винсента наполнилась посиделками в многочисленных ресторанчиках и кабаках за бутылкой вина или абсента и разговорами об искусстве с единомышленниками. Этот период в творчестве художника отличается тем, что о нем не осталось почти никаких документальных свидетельств: из-за того, что Ван Гог жил вместе с братом, необходимости писать ему письма не было, а обрывочные воспоминания других художников вряд ли можно считать достоверными. Всего за два года обитания во французской столице Винсент создал 230 работ, благодаря которым можно проследить его стремительную эволюцию и трансформацию. Картина «Ветряная мельница на Монмартре» была написана, по всей видимости, в самом начале парижского периода. В первое время здесь Винсенту очень нравилось изображать именно «изнанку» Монмартра с мельницами, почти деревенскими двориками и виноградниками. На полотне еще преобладают мрачноватые землистые цвета, изображенные здесь люди одеты по большей части в темную, неприметную одежду. На фасаде здания по центру только угадывается некогда ярко-красный цвет. А небо как будто стесняется показать свой истинный цвет, прикидываясь грязновато-белым, и лишь на горизонте робко проглядывает завораживающая синева. ВанГог Постимпрессионизм _history

"Портрет Хайме Сабартеса" 1901 г. Пабло Пикассо ГМИИ имени А. С. Пушкина. После самоубийства друга Карлоса Касагемаса 20-летний Пабло Пикассо погрузился в глубокую депрессию и уныние. Он косвенно винил себя в смерти друга, в том, что не смог остановить его. Это бесконечное отчаяние нашло отражение в его картинах – так начался «голубой» в творчестве Пикассо. И «Портрет Хаиме Сабартеса» - одна из первых работ этого периода. Если сравнить эту картину с другими портретами Сабартеса, написанными художником в течение жизни, и с посмертными портретами Касагемаса, можно заметить, что герой этой работы гораздо сильнее похож именно на Карлоса. Хаиме Сабартес был одним из ближайших друзей Пабло Пикассо на протяжении почти всей жизни. Они были ровесниками и разделяли общие взгляды и устремления. Сабартес, как и Пикассо, был художником, но кроме этого еще писал стихи и прозу и получил большую известность в качестве поэта. Хаиме родился и много лет прожил в Барселоне, в юности он был завсегдатаем знаменитого местного кафе «Четыре кота», где и познакомился с Пикассо. В 1935 году Сабартес переехал в Париж по просьбе художника и до конца жизни был его личным секретарем и менеджером, занимаясь, среди прочего, организацией выставок художника. Хаиме Сабартес любил в шутку называть себя «прародителем синевы «голубого» периода». В его первом портрете работы Пикассо объединились и синяя цветовая гамма, и ощущение тоски, которое будет пронизывать все картины художника последующих четырех лет. Сабартес рассказывал, как была написана эта работа. Он сидел за столиком парижского кафе в полном одиночестве и скучал, как вдруг появился Пикассо в компании друзей. Оказалось, художник заметил друга раньше и успел набросать его портрет, для которого Сабартес, конечно, не позировал, поскольку был уверен, что никто не обращает на него внимания. Спустя несколько дней Пикассо пригласил Хаиме в свою студию и показал ему готовую работу. Сабартес вспоминал: «Когда он положил портрет на мольберт, я был поражен, увидев себя и призрак своего одиночества, каким его видел Пикассо». ПаблоПикассо Постимпрессионизм _history

"Двенадцать подсолнухов в вазе" Август 1888 г. Винсент Ван Гог Новая пинакотека, Мюнхен. Первый год жизни в Арле стал для Винсента годом желтого цвета. Ван Гог поселился в знаменитом «Желтом доме» (который, к сожалению, был полностью разрушен во время Второй Мировой войны), единственном месте, которое он считал по-настоящему своим домом. Он писал золотые пшеничные поля, залитые солнцем улицы. Желтыми на его картинах были цветы, овощи и посуда, даже небо и лица людей. Но особенно Винсента завораживали безграничные поля подсолнухов, которые в Арле и цветком-то не считали, выращивая их для производства масла. Осенью Ван Гог с нетерпением ожидал приезда Поля Гогена, который согласился жить вместе с ним. Винсент считал, что это положит начало созданию коммуны художников, о которой он так мечтал. Однако вряд ли он знал, что Гоген поселился в «Желтом доме» в обмен на материальную помощь, обещанную Тео. Со всеми остальными друзьями-художниками Винсент в разное время умудрился рассориться, так что никто из них на его приглашение не ответил. Гоген проживет вместе с Ван Гогом лишь три месяца и фактически сбежит из Арля после печально известной истории с ухом. Но все это будет после. А пока Винсент полон надежд и ожиданий и хочет устроить гостю достойный прием. Он собирался повесить на стены комнаты Гогена (которая, к слову, была крошечной) 12 полотен с изображением подсолнухов. Неизвестно, успел ли Ван Гог в полной мере осуществить задуманное (известны только четыре оригинальные картины с подсолнухами этого периода и их поздние авторские копии), и хватило ли ему места, но в любом случае, впервые переступив порог своей комнаты, Гоген увидел весьма психоделическую картинку. Душевного порыва коллеги он не оценил и просто снял все подсолнухи со стен. Винсента это, похоже, не слишком обеспокоило, и на его любовь к солнечным цветам никак не повлияло. Он сделал несколько копий «Пятнадцати подсолнухов» и, что называется, легким движением руки превратил этот цветок в один из самых знаменитых живописных образов. Гоген, кстати, позже изобразил Ван Гога за работой – естественно, рисующим подсолнухи. ВанГог Натюрморт Постимпрессионизм _history

"Ночная терраса кафе в Арле" Сентябрь 1888 г. Винсент Ван Гог Музей Крёллер-Мюллер, Otterlo. «Ночное кафе в Арле» - одна из самых узнаваемых и цитируемых работ Ван Гога. В популярности она уступает, разве что, «Подсолнухам» и «Звездной ночи». Благодаря довольно необычному изображению звездного неба «Ночное кафе» перекликается с другими картинами Винсента, написанными в то же время – «Звездной ночью над Роной» и «Портретом Эжена Боша». Звезды на этих полотнах больше напоминают миниатюрные цветы, из которых год спустя вырастут огромные «подсолнечные» светила и спиральные вихри «Звездной ночи». Еще задолго до переезда в Арль Винсент мечтал написать ночной пейзаж. Сначала на свет появилась «Звездная ночь над Роной». Существует легенда, согласно которой Ван Гог закреплял на полях своей соломенной шляпы свечи, чтобы освещать холст во время работы, поскольку уличное освещение было слишком скудным. О своей работе над изображением ночного кафе он упоминал в письме сестре Вильгельмине, вспоминая «Милого друга» Ги де Мопассана. А в одном из писем брату Тео Винсент писал, что звезды в ночном небе похожи на черные точки на незнакомой карте, обозначающие далекие города. Кафе, увековеченное Ван Гогом на этой картине, находится на прежнем месте до сих пор. Теперь оно носит название «Le Café La Nuit». Однако туристов, побывавших в Арле и разместившихся на знаменитой террасе в надежде выпить кофе и в полной мере проникнуться атмосферой картин Винсента, ждет жестокое разочарование. Судя по отзывам, зайти в это кафе стоит разве что для того, чтобы в нем сфотографироваться. Но, несмотря на высокие цены, оставляющее желать лучшего обслуживание и качество блюд, поток туристов остается неизменным. ВанГог Постимпрессионизм _history

"Женщина с зонтиком" 1875 г. Клод Моне Национальная галерея искусства, Вашингтон. Клод Моне честно признавался, что кроме живописи и садоводства ни на что больше не годен. И пожалуй, хуже всего ему удавалась роль мужа, особенно в первый раз. Камилла Моне оказалась одной из самых несчастных и печальных женщин во всей истории живописных героинь и жен художников. 18-летняя натурщица Камилла Донсье, дочь торговца, позировала юному красавчику Моне для картины «Женщина в зеленом», одной из самых успешных и стремительно прославившихся. Картину не просто приняли в Салоне, но и удостоили нескольких лестных отзывов. Камилле приятно, Моне счастлив, они молоды, влюблены и им кажется, что все прекрасное в их жизни только начинается. Следующие несколько отчаянных лет Камилла и Клод живут в сырых, холодных комнатах, часто без света и отопления и очень часто без еды. Бывает, что Ренуар приезжает к ним в гости, чтобы писать вместе с Клодом (в том числе - и Камиллу), и привозит немного хлеба – на несколько дней хватает. Иногда среди ночи они собирают вещи и бегут из очередного сельского домика, зная, что наутро не смогут заплатить хозяину долг за несколько месяцев. Клод работает с утра до вечера, как одержимый, не получая ни одобрения в официальном Салоне, ни признания среди заказчиков. Его картины не покупают. Хотя бы за 30, за 50 франков – он готов получить любые копейки. Когда Камилле придет время рожать, Моне уедет искать вдохновения – не очень-то похоже на безумную любовь. Издалека он будет в письмах умолять Фредерика Базиля выслать голодной Камилле денег, взывая к его человеколюбию, а вернувшись ненадолго, почти с удивлением обнаружит, что ребенок его по-настоящему радует. Отец и тетка Моне, узнав о его любовнице, отказывают в содержании и требуют бросить и возлюбленную, и новорожденного сына. Клод пишет Камиллу взахлеб, постоянно – и почти на всех портретах в глазах Камиллы такая бездонная пропасть и такая непоправимая печаль, что опознавать ее среди моделей художника можно именно по этой безнадежности. Она умрет в 32 года, в 1879-м, в страшных мучениях, всю заботу о ней во время тяжелой болезни возьмет на себя другая женщина, Алиса Ошеде, которая к тому времени будет в доме Моне чувствовать себя полноправной хозяйкой. Пройдет больше 10 лет – и призрак Камиллы с зонтиком Моне случайно увидит, возвращаясь вечером после пленэра в своем саду в Живерни. На насыпи, на фоне огромного неба, стояла его падчерица Сюзанна. «Вылитая Камилла в Аржантее! Завтра придем сюда, ты мне будешь позировать!» Он ставит Сюзанну в нужную позу, запрещая шевелиться и гонясь за призраком давно ушедшей за горизонт Камиллы. Он в ярости пинает ногами один из двух этюдов (1 и 2), рвет холст, Сюзанна теряет сознание от зноя, Моне в отчаянии – у него ничего не получается. У женщины с зонтиком, повернутой влево, и у женщины с зонтиком, повернутой вправо, не видно лица. Критики в один голос заявляют, что это шедевры, по сравнению с первой картиной, написанной в Аржантее, более динамичные, идеально уравновешенные, мастерски исполненные и создающие ощущение живописной целостности. Но когда видишь все три рядом, трудно отделаться от мысли, что безликие, застывшие в правильных позах правая и левая женщины – два неподвижных призрака той легкой, внезапно повернувшейся к художнику, тревожной, еще живой, но уже готовой скрыться за холмом Камиллы. КлодМоне Импрессионизм _history

​​️TikTok запустил образовательную инициативу при участии Николая Дроздова и МГУ.   ️Евгений Антуфьев станет участником основного проекта V Триеннале Нового музея в Нью-Йорке.   Триеннале пройдет с 27 октября 2021 года по 23 января 2022 года под девизом Soft Water Hard Stone. ️Культурно-просветительский центр «Эрмитаж-Урал» в Екатеринбурге при Екатеринбургском Музее изобразительных искусств торжественного откроется 1 июля 2021 года. ️В «Центре искусств. Москва» открылась выставка  «Импрессионизм и модерн в русском искусстве», посвященная роли модерна и импрессионизма в становлении русского авангарда.   Динамичная экспозиция меняется на протяжении всей выставки: новые полотна будут возникать и исчезать, сменяя друг друга и снова появляясь, но уже в совершенно новом месте, а иногда исчезать насовсем. Поэтому, вернувшись в галерею через месяц, Вы сможете увидеть совершенную другую, не похожую на прежнюю выставку русских живописцев. https://telegra.ph/file/33021adbfb5f60d0b87f3.jpg

"Натюрморт с букетом" 1871 г. Пьер Огюст Ренуар Музей изящных искусств, Хьюстон. «Если бы я продавал только хорошие картины, я бы умер с голоду», - шутил Ренуар. Натюрморты он писал как раз для того, чтоб выжить. Они отлично продавались и создавались очень легко. Ренуар отдыхал, набрасывая свежесорванные цветы, как другие отдыхают, танцуя или попивая вино. Но этот натюрморт особенный. Это натюрморт-посвящение, натюрморт-признание. Эдуару Мане. Реминисценция первая: гравюра. На заднем плане ренуаровского натюрморта – гравюра к картине, о которой сейчас мало кто знает. В XIX веке ее считали произведением Веласкеса и она находилась в Лувре вместе с другими испанскими шедеврами, попавшими в музейные залы в качестве наполеоновских военных трофеев. Мане был в восторге от Испании и Веласкеса, он написал десятки полотен, вдохновленный испанскими мотивами, испанскими костюмами, композицией и мотивами испанских художников. Сейчас полотно приписывают зятю Веласкеса Хуану Батисте Мартинесу дель Масо или просто Мадридской школе. Но ту гравюру, которая оказалась внутри «Натюрморта с букетом и веером», абсолютно точно сделал Эдуар Мане. Реминисценция вторая: цветы. Если бы не было гравюры, все остальные переклички можно было бы считать слегка надуманными, но Ренуар сам узаконил дальнейшие поиски аллюзий. Букет на скандальной картине Эдуара Мане «Олимпия» слишком большой, критики не преминули упрекнуть художника в нарушении пропорций. Зато его невозможно не заметить: это смысловой центр картины, который превращает обыкновенное изображение обнаженной женской натуры в весьма недвусмысленный сюжет: за букетом где-то там, в гостиной, на пороге, за дверью, мужчина, которого вот-вот должна принять Олимпия, обнаженная Олимпия. Этот букет наверняка запомнили все: и критики, брызжущие ядовитыми упреками в неприличности, и молодые импрессионисты, которые назвали Мане своим учителем. Букет для натюрморта Ренуар собирал по своему вкусу, но обернул его точно в такую же, как у «Олимпии», плотную белую бумагу. Реминисценция третья: веер и книги. Япония стала для французов не меньшим откровением и художественным потрясением, чем Испания. Композиционные решения, цветовые находки, рисунок японских гравюр – все это буквально проросло в импрессионизм. Моне, Ван Гог, Сезанн и конечно Ренуар скупали стопки восточных пейзажей в художественных лавках, развешивали их по стенам, впитывали и учились. «Я уверен, что японские пейзажи не лучше других. Только одно: японские художники сумели найти спрятанный клад», - восхищался Ренуар уже много лет спустя. На этом японо-фанатском объяснении можно было бы остановиться, если бы не книги и если бы не заданная уже необходимость искать Мане. В каждой детали. И Мане снова находится. За два года до того, как Ренуар взялся собрать все эти знаковые вещи на одной картине, Мане пишет портрет Эмиля Золя за рабочим столом. Наверняка Ренуар его видел и схватил оттуда на память пару книг и японские мотивы. Во всяком случае так могло быть. ПьерОгюстРенуар Натюрморт Импрессионизм _history

"Женщины у колодца" 1892 г. Поль Синьяк Музей д’Орсе, Париж. ««Женщины у колодца» сделаны из конфетти», – столь уничижительную оценку дал этой картине Поль Гоген. Впрочем, Гоген уж точно не был «добрым ангелом» Поля Синьяка. В свое время именно он выгнал юного Поля с четвертой выставки импрессионистов, где тот вдохновенно делал наброски с Дега. «Здесь не копируют!», – заявил Гоген юнцу. Впрочем, Поля Синьяка это ничуть не смутило и не остановило в его исканиях. Синьяк написал «Женщин у колодца» в разгар своего увлечения пуантилизмом (он же – дивизионизм, неоимпрессионизм) – методом нанесения изображения с помощью отдельных точек контрастных чистых цветов. Работа эта было длительная и кропотливая и, честно говоря, не соответствовала темпераменту и устремлениям Синьяка. Метод пуантилизма, по его мнению, идеально подходил для монументальных декоративных панно. Да и основатель направления Жорж Сёра предпочитал масштабные полотна. Пуантилистский период у Поля Синьяка не было долгим, но оказал безусловно важное влияние на его становление. Полотно подчеркнуто декоративно. Обращает на себя внимание, что даже следуя неоимпрессионистической манере, Синьяк не останавливает время, подобно Сёра или тому, как это происходит на его собственной картине «Завтрак». Такие категории, как время и движение, здесь имеют место, женщина вдали не замерла, она именно идет, движется. Кувшин сейчас на веревке будет опущен в колодец, женщина слева явно пару минут назад присела на колодец. Точки Синьяка создают цвет и свет, делают изображение по-особенному нарядным, но не отменяют категорию времени и предполагают движение. Зыбкость точечного изображения у Синьяка вызывает ощущение не застывшего марева, а движущегося миража. Цвета использованы контрастные, поверхности окрашены чистым цветом. Синьяк - очень талантливый колорист, но в полной мере это проявится чуть позже, когда он заменит точку мазком и перестанет пытаться удержаться в рамках неоимпрессионистского «научного подхода». Его кисть – кисть эмоциональная, а не рассудочная (в отличие от Жоржа Сёра). Но ощущение особой легкости и умелое использование цвета заметны уже и в этой работе. ПольСиньяк Пуантилизм _history

Гавань в Марселе Около 1906—1907 Поль Синьяк Государственный Эрмитаж, Питер На картине в пуантилистической манере (стилистическое направление в неоимпрессионизме в основе которого лежит манера письма раздельными мазками правильной, точечной или прямоугольной, формы) изображена внутренняя гавань Старого марсельского порта. Пуантилизм провозглашал бесстрастность художника, отвергая характерную для импрессионизма спонтанность и ярко выраженную индивидуальность. Исповедники нового течения разводили краски на палитре, а потом систематично наносили их на холст в виде точек. Импрессионисты же всегда работали широко и быстро — они стремились «схватить» ускользающее мгновение, и тут уж было не до «планомерной» серьёзности пуантилистов.

"Маленькая девочка в синем кресле" 1878 г. Мэри Кассат Национальная галерея искусства, Вашингтон. Один из первых и лучших детских портретов Кассат, который, к тому же, зафиксировал переход художницы от реалистичной манеры живописи к импрессионизму. Эту картину вместе с десятью другими работами Кассат представила на четвертой, дебютной для нее выставке импрессионистов в апреле 1879 года. В создании «Маленькой девочки в синем кресле» непосредственным образом участвовал Эдгар Дега. Художники познакомились в 1877 году. Дега не только предложил американской коллеге выставляться с импрессионистами, но стал ее другом и наставником. Для картины позировала дочь одного из друзей Дега. Брюссельский грифон, изображенный в одном из кресел, — подарок художнице, который преподнес опять-таки Дега. Декоративная порода собак полюбилась Кассат во время путешествия в Антверпен в 1873 году. Обзаведясь первым щенком, она не расставалась с собаками этой породы до конца жизни. Позже Кассат неоднократно писала портреты женщин и детей, держащих на руках ее грифонов. В письме известному парижскому арт-дилеру Амбруазу Воллару Кассат призналась, что Дега помогал ей работать над фоном «Маленькой девочки в синем кресле». Многолетние исследования, проводившиеся в Национальной галерее искусства (Вашингтон), где хранится картина, подтвердили, что на ней есть следы кисти Дега. Кассат хотела представить картину в американском павильоне Всемирной выставки в Париже (1878 год), которая стала знаковым событием того времени. К примеру, соотечественник художницы Томас Эдисон презентовал там свои новые изобретения — мегафон и фонограф. Художница направила жюри «Маленькую девочку в синем кресле» и еще одну работу, название которой до сих пор неизвестно. «Неопознанную» картину включили в экспозицию, а вот детский портрет в импрессионистском стиле отклонили. Узнав об этом, Кассат была в ярости. Картина долгое время находилась в частных руках, пока в 1983 году тогдашние владельцы, чета Меллонов, не подарили ее вашингтонскому музею. Что же не понравилось жюри американского павильона, но восхитило зрителей выставки импрессионистов и до сих пор пленит любителей живописи? Сюжет картины предельно прост. Маленькая девочка, которая только что, судя по всему, бегала по комнате, расположилась в ярко-синем кресле. Взгляд у ребенка слегка недовольный. Девочке скучно, она, раскинув ноги в стороны, практически сползает с кресла, как часто делают непоседливые дети. Юбка задрана, колени оголены — приверженцев академической живописи, скорее всего, смущала именно «телесность» картины. Во второй половине XIX века детей все еще изображали как ангелочков — в чинных позах, в рюшках и со спокойным ясным взглядом. Импрессионизм, который декларировал «искренность в искусстве», отвергал такой подход. Кассат была одной из тех, кто стал изображать детей принципиально по-новому, в их «естественной среде». При помощи ограниченной палитры красок, широких мазков и ассиметричной композиции Кассат придала картине внутреннюю динамику. Свет, входящий в комнату через расположенные сзади двери, оживляет текстуру и рисунок неодушевленных предметов. Этот визуальный эффект усиливают энергичные мазки, с помощью которых выполнены бессистемно расставленные синие кресла и коричневато-серый пол. В противовес мебели девочка и собака изображены в состоянии покоя. Зрителям понятно, что художница «выхватила» момент между играми. Наклонная плоскость изображения и «обрезка» кресел выдают в картине влияние Дега и японской графики. Теоретики искусства называют «Маленькую девочку в синем кресле» одной из самых дерзких для своего времени иллюстраций детства. Картина Кассат передает то чувство несправедливости и беспомощности, которое ощущает подвижный ребенок, скованный социальными ограничениями взрослого мира. МэриКассат Импрессионизм _history

"Пшеничное поле с воронами" Июль 1890 г. Винсент Ван Гог Музей Винсента Ван Гога, Амстердам. Картина «Пшеничное поле с воронами» долгое время считалась последней работой, которую Винсент написал перед самоубийством. В тяжелом грозовом небе, зловеще кружащих низко над землей черных птицах и пустой дороге, уходящей вдаль, искусствоведы и ценители творчества Ван Гога усматривали намек на явное намерение как можно скорее покинуть этот бренный мир. Однако точных подтверждений этому нет. Работу над этим полотном Винсент предположительно завершил 10 июля 1890 года, после чего закончил «Ратушу в Овере» и «Сад Добиньи». Полотно написано грубыми, почти неряшливыми мазками. Создается впечатление, что Винсент создавал картину в полном отчаянии. Это подтверждают написанные художником слова: «Вернувшись туда, я принялся за работу. Кисть практически выпадала из рук… Мне было несложно изобразить грусть и предельное одиночество». Даже в таком угнетенном состоянии Ван Гог находит в себе силы и желание писать. Он снова использует любимые цвета – синий и желтый. Но небо здесь кажется грязным, а цвет пшеницы – болезненным и говорящим скорее об увядании, чем о зрелости и плодородии. Из той точки, откуда видит пейзаж художник и зритель, расходятся в разные стороны три дороги. По-хорошему, это должно было бы символизировать свободу выбора, надежду и открывающиеся перспективы. Однако все три пути ведут в никуда. Не хватает только пресловутого камня из сказки, подсказывающего, куда нужно пойти, чтобы потерять себя. Ван Гог, впрочем, обошелся без подсказок. Спустя 17 дней после завершения работы над этим полотном Винсент выстрелил себе в грудь на этом самом поле. ВанГог Постимпрессионизм _history

Урожай 1943 Рене Магритт Холст, масло. 59,7 × 80 см Музей Магритта, Брюссель Его причисляют к представителям сюрреализма и прежде всего он известен как автор остроумно-иронических и вместе с тем философских, а также поэтически-загадочных картин. С наступлением Второй мировой войны и оккупации Бельгии он отказывается от сделавшей его знаменитым представителем авангарда манеры и начинает работать в новой — яркой, прихотливой и жизнерадостной. После ряда поражений германских войск он проникся убеждённостью в неизбежности победы над фашизмом и правильности выбора своей оптимистичной стилистики, проникнутой влиянием импрессионизма. Находясь под впечатлением от работ позднего периода Огюста Ренуара и, в частности, его «Купальщиц», Магритт создаёт своё полотно «Урожай», одно из наиболее известных работ в стиле «периода Ренуара». В этом направлении Магрит создал более 70 картин. Но такая живопись плохо продавалась. Из-за этого он вновь вернулся к своей более традиционной.

"Железная дорога" 1873 г. Эдуар Мане Национальная галерея искусства, Вашингтон. Трудно узнать в прилично одетой даме с ребенком ту самую скандальную натурщицу, которая позировала Эдуару Мане для «Олимпии» и «Завтрака на траве». Разве что прямой вызывающий взгляд ее выдает. Но это действительно она, Викторина Меран. Викторина Меран вернулась неожиданно. 6 лет о ней не было ничего слышно, никто не знал, куда она исчезла. Говорили, что все эти годы любимая натурщица Мане прожила в Америке. Бросать ей в Париже было нечего, жалеть тоже не о чем: нищета, мечты об актерской славе, гитара и несколько художников, которые готовы платить за то, что она раздевается в их мастерских. Поэтому Викторина рванула за океан, не раздумывая, за какой-то страстной роковой любовью. А вернувшись, опять согласилась позировать Мане. Правда предупредила, что на этот раз у нее совсем другие планы, позирует по старой дружбе и искренней сердечной привязанности, но уже готовит первые картины в Салон и тоже, да-да, стала художницей. В «Железной дороге» она наконец-то прилично одета, да и вообще просто одета. Вместо злополучного черного кота, который вызвал бурю возмущения у критиков и зрителей, Мане возвращает ей на колени мирно спящего щенка. Собака, символ преданности и верности, спала на кровати тициановской «Венеры урбинской», и была безжалостно заменена в «Олимпии» Мане на выгнувшего спину шипящего черного котенка. Кошка – это возмутительно, воплощение изменчивости, вожделения, ведьмовской натуры и, наконец, порочности, она стояла у ног обнаженной Олимпии и шипела на зрителя. Картину приняли в Салоне в 1874 год, в тот самый год, когда в ателье фотографа Надара состоялась первая выставка импрессионистов. В «Железной дороге» все было пристойно – и ничего не сбивало зрителя с благочестивых мыслей. Но над Мане снова смеялись. Современному зрителю трудно понять, что смешного видел карикатурист или журнальный критик в этой картине. Их выводила из себя абсолютная бессюжетность и нелитературность изображенного: то ли портрет, то ли жанровая сцена, железная дорога, а поездов не видно. Так смотрят на магазинные вывески из проезжающей кареты, а не на женщину с ребенком. Говорили, что картина схематична, а перспектива бездарно искажена, переднее пространство будто кто-то сжал и впечатал в железные прутья ограды. Это последняя картина, для которой Викторина Меран позировала Мане. Потом ее принимали несколько раз в Салоне, а потом перестали, позже она пристрастилась к выпивке, стала жить с юной натурщицей, играла на гитаре у входа в парижские кафе, продавала рисунки их нетрезвым посетителям. А после смерти Мане написала письмо его вдове, в котором попросила выдать ей процент от продажи картин с ее изображением. Утверждала, что Эдуар обещал с ней поделиться, когда наконец-то прославится и начнет зарабатывать. Не известно, как отреагировала мадам Мане на письмо Викторины. Известно только, что в 1898 году «Железная дорога» была продана за 100 тысяч франков американцу Генри Осборну Хэвемайеру, принадлежала его потомкам до 1956 года и ими же была передана в дар Национальной галерее искусств Вашингтона. ЭдуарМане Портрет Импрессионизм _history

"Аржантей" 1874 г. Эдуар Мане Музей изящных искусств, Турне. Знакомство Клода Моне и Эдуара Мане началось с очевидного недоразумения – путаницы с фамилиями. После открытия очередного Салона к Мане начали подходить знакомые и хвалить две его марины. Какие марины? Он не посылал на Салон никаких марин! Оказывается, что какой-то молодой нахал пользуется сходством фамилий, чтобы прославиться, мало того – еще и картины его имеют больший успех. Со временем обиды и претензии растворились в огромном взаимном уважении и восхищении. Летом 1874 года художники работали вместе на берегу Сены, в Аржантейе – и Мане как будто решил поиграть со своими друзьями в их импрессионизм. Но по своим правилам. Все импрессионистские находки он этим летом примерил и освоил: короткие отрывистые мазки, светлая палитра, пленэр и солнечный свет. И все равно остался самим собой. Он писал воду и пейзажи, самого Клода Моне, работающего в плавучей мастерской-лодке, но всегда отыскивал то, что интересовало его всегда: отношения мужчины и женщины и внутренние живописные законы произведения, которые не всегда совпадали с закономерностями природных цветов. Так появилась загадочная средиземноморская синева Сены на картине «Аржантей», за которую Мане исступленно поносили критики, требующие соответствия действительности, и которая стала очередной попыткой художника натренировать глаза зрителей на новый взгляд на искреннее, эмоциональное искусство. «Художник может все выразить при помощи фруктов и цветов или одних облаков», - считает Мане. И на этот раз ему хватило синевы Сены, чтобы создать то радостное настроение, в котором пребывал он в то лето и в котором находились окружавшие его влюбленные пары, медленно плывущие по реке и звонко смеющиеся. Когда на Салоне 1874 года кто-то робко пытался похвалить картину Мане, ему обязательно кричали в ответ: «Но эта синева!» «Река цвета индиго, плотная, как металл, прямая, как стена», - захлебывались в возмущении критики. Их интересовала одна только вызывающе синяя река. Этот Мане просто издевается и смеется над ними, нарочно устраивает шумиху и раздувает скандалы вокруг своего имени. «Мое честолюбие – никогда не повторять завтра то, что сделал вчера», - говорил Мане. И после этого лета он больше никогда не напишет синюю Сену, но напишет «Весну», проданную в 2014 году за 65 млн. долларов, и «Бар в «Фоли-Бержер», никогда не повторяя себя вчерашнего. ЭдуарМане Импрессионизм _history

"У колыбели" 1872 г. Берта Моризо Музей д’Орсе, Париж. Французское общество второй половины XIX века оказалось самым изображаемым за всю историю живописи. Кажется, что в каждом уголке Парижа – начиная от оперного театра и заканчивая спальнями француженок – ежедневно сидел художник и вел летопись жизни своих современников. И без Берты Моризо эта летопись была бы неполной. Балерины, проститутки, прачки, рабочие, завсегдатаи баров и танцевальных площадок, купальщики, торговцы занимали мысли и полотна ее друзей художников-мужчин. Они уезжали в другие страны и покоряли стихии, чтобы отыскать новые образы. Они уходили на войну и заводили бурные романы, чтобы найти вдохновение. А Берте Моризо было достаточно наблюдать, чем живут ее родные и друзья. И чем ближе и роднее человек, тем глубже можно проникнуть в его сущность и тем больше вдохновенных мимолетностей он может подарить для новой картины. Писать для Берты Моризо – часть ежедневной жизни, как дышать или спать. Герои самой известной картины художницы «У колыбели» - ее сестра Эдма и новорожденная дочь Эдмы Бланш. С сестрой у Берты на всю жизнь осталась особая связь – они долгие годы работали в одной мастерской, дышали одним воздухом и вдохновлялись одними и теми же сюжетами. А еще мечтали посвятить всю свою жизнь живописи. Для Эдмы мечты остались мечтами – она вышла замуж и перестала писать, но сцены из ее семейной жизни стали самыми нежными, светлыми и щемящими в творчестве ее сестры Берты. Полотно «У колыбели» было представлено публике на первой выставке импрессионистов, которая состоялась в 1874 году и стала вызовом академическому Салону. И Берта Моризо была единственной женщиной из 30 художников, отважившихся бросить этот вызов. Благодаря традиционному сюжету и взрывоопасным соседям это полотно осталось практически незамеченным критиками и до 1930 года находилось в собственности семьи Эдмы Понтийон. Вместе с другими картинами наследники передали это полотно в дар Лувру, откуда оно перекочевало в Музей д`Орсэ. БертаМоризо Импрессионизм _history

Катание на санях в солнечный зимний день 1919 Петер Мёнстед Известный датский художник-реалист, признанный мастер пейзажа, представитель «Золотого века» датской живописи. С начала XX века и до самой смерти Мёнстед был одним из популярнейших и состоятельных живописцев. Его работы вряд ли можно отнести к академической пейзажной живописи, так как его творчество находилось под сильным влиянием французского импрессионизма. Художник рисует то, что видит, особенно часто поля, леса, сельские домики и дворы. Его пейзажи располагают к долгому созерцанию. Несмотря на многочисленные поездки по миру, полотна, в основном, написаны в Дании и изображают северные нетронутые пейзажи почти без человеческих фигур. Мастеру удалось постепенно развить виртуозную эскизную технику, которая в сочетании с традиционным ландшафтным или жанровым мотивом снискала ему широкую известность среди публики.

"Прачка" 1886 г. Анри де Тулуз-Лотрек Частная коллекция. Тулуз-Лотреку было 23 года, когда он написал картину «Прачка». Юный и неуверенный в своих силах Анри еще учился в мастерской Фернана Кормона и ответственно следовал всем советам учителя. На утренних занятиях Кормон, вдохновленный последними археологическими находками, пытался увлечь учеников монументальными сценами из жизни первобытных людей, а завершая урок, советовал выходить на улицу и делать зарисовки прямо в гуще монмартрской повседневности. Внеклассные задания Кормона нравились Лотреку куда больше, чем академические штудии. Выполнять домашние задания было исключительно приятно – старшие друзья-художники щедро делились с новичком Лотреком списком отборнейших злачных мест и закоулков Монмартра, где жизнь просто кипела. Однажды, выходя из ресторанчика, Лотрек заметил худенькую девушку с огненно-рыжими волосами и не удержался: "Как хороша! Типичная ...! Вот бы написать ее!" Кармен Годен оказалась не ..., а простой работницей, смирной и скромной, а потом еще и ответственной натурщицей, моделью нескольких портретов кисти Лотрека. Анри писал матери, что нашел девушку с волосами из чистого золота, рассказывал друзьям, что рыжие женщины – это для венецианцев, и был страстно увлечен Кармен. Если и могло художника в то время что-то обрадовать больше, чем ее благосклонность, так это только признание из уст настоящего гуру, которого Лотрек боготворил и которому не видел равных во всем современном французском искусстве. Он никогда бы не посмел лично попросить Эдгара Дега взглянуть на свою мазню, это друзья Лотрека выпросили у метра хотя бы один взгляд бросить на картины Анри. Скупой на похвалы и неспособный к лести Дега был к Лотреку благосклонен, в отличие от Кармен, которая хранила верность любовнику, постоянно ее избивавшему. Юный Анри работы Дега изучал и восхищался ими. «Прачка» Лотрека получилась гениальной эмоциональной противоположностью «Гладильщицы» Дега при явном сходстве композиции и совершенно идентичном расположении модели, стола, окна в пространстве. В отличие от Дега, Лотрек отбирает у девушки атрибуты ее профессии, переносит акцент из внешнего мира на внутренний. В отличие от анонимного и лишенного индивидуальных черт силуэта, написанного Дега, Лотрек бросает мягкие лучи на лицо своей героини. Так ангельское сияние освещает лица святых на древних фресках. Лотреку все женщины были ангелами – он смотрел на их волосы цвета золота немного снизу вверх. Этот взгляд на модель легко проследить и в «Прачке». Лотрек был ниже тех женщин, которых писал и в которых влюблялся. Но уже тогда, в последние годы ученичества, он доставал из них эту внутреннюю бурю, пронзительную печаль и неизбывное одиночество. Этот портрет Кармен Годен и не портрет уже – мы даже глаз ее не видим. Только мороз по коже – вдруг повернется… Анонимный покупатель в 2005 году на аукционе Christie's в Нью-Йорке купил эту картину за рекордную на тот день для Анри де Тулуз-Лотрека сумму – 22 миллиона долларов. ТулузЛотрек Постимпрессионизм _history

Молодой Варфоломей около 1895 Александр Головин Холст, масло, усиленное золотом 101 × 142 см Русский советский художник, сценограф, декоратор, народный артист. Работал обычно темперой и пастелью; создавал колоритные пейзажи и натюрморты, а также портреты, часть из которых можно назвать художественными документами, в других присутствует и модерн, и начало импрессионизма. В Третьяковской галерее хранится автопортрет (1912), согласно почтовой открытке издательства «Аврора». Индивидуальный стиль Головина складывался в процессе работы над театральными постановками. Не забылись и парижские впечатления: на творчество художника заметное влияние оказали французские постимпрессионисты. Создавая образ, Головин акцентирует плоскость, активно использует декоративную выразительность цвета, сложный линейный ритм. Холст "Молодой Варфоломей" продан за 386 500 долларов США в июне 2016.

"Клоунесса Ша-Ю-Као" 1896 г. Анри де Тулуз-Лотрек Метрополитен-музей, Нью-Йорк. В 1896 году Тулуз-Лотрек задумал альбом литографий, который оказался одним из самых провальных прижизненных проектов художника, который Амбруазу Воллару приходилось разделять на отдельные листы, чтоб хоть как-то продать, и за экземпляр которого современные коллекционеры отдали бы полцарства. Тираж был достаточно большим – 100 пронумерованных экземпляров с личной подписью Лотрека на каждом листе. Но для любителей фривольных картинок альбом «Они» оказался недостаточно пикантным, а для любителей искусства – недостаточно красивым. Здесь не было портретов звездных певиц и танцовщиц, которые могли бы привлечь хотя бы их поклонников. Среди изображений безымянных тружениц публичных домов оказалась только одна звезда, клоунесса Нового цирка и танцовщица кабаре Оллера – мадемуазель Ша-Ю-Као. Ша-Ю-Као восхищала Лотрека и была одной из любимых моделей. Он рисовал ее долго и много, чаще всего именно в сценическом клоунском наряде. Уверенная, свободная и искренняя, Ша-Ю-Као выбрала профессию клоуна, в которой даже во времена победившего феминизма встретишь немного представительниц женского пола, а в XIX веке это был тем более исключительно смелый выбор для дамы. Ни от кого не скрывала клоунесса и своих лесбийских наклонностей, чем привлекала Лотрека еще больше. «Женщина, влюбленная в другую – самое безумное существо», - говорил художник и с восторгом писал это безумие. Проститутки, лесбиянки, танцовщицы, исполняющие фривольные танцы и выставляющие напоказ сразу все части тела, певицы и клоунессы – все эти женщины полусвета, выброшенные за пределы приличного мира, участвовали вместе с Тулуз-Лотреком в рождении совершенно нового типа привлекательности и красоты в искусстве. В чулках, колпачках, перчатках, корсетах, смешных воротниках, в гриме и без, в смешных и неестественных позах они себе редко по-женски нравились на картинах Лотрека, но всецело доверялись его чутью и таланту. Он умудрялся в их часто гротескных портретах передавать такую внутреннюю силу и особость, которая была лестнее внешней красивости. Ша-Ю-Као на этом портрете уставшая и отрешенная, позволяет себе просто быть уставшей, не заботясь о красивой позе и выгодном повороте головы. Эта литография открывала альбом «Они», который изначально должен был называться «Проститутки» и который Лотрек переименовал, утверждая, что женщины одинаково прекрасны, в аристократических салонах или в домах терпимости, на сцене или за кулисами. ТулузЛотрек Постимпрессионизм _history

"Благовещение" 1909 г. Александр Александрович Мурашко Национальный художественный музей Украины, Киев. В 1901 году, когда Александр Мурашко впервые приехал в Париж, чтобы учиться настоящей европейской живописи, творчество импрессионистов здесь уже перестало считаться чем-то из ряда вон выходящим. Но для молодого художника, которому в юности прочили карьеру иконописца, игры света и тени на их полотнах стали настоящим откровением. Даже модерн, наступавший импрессионизму на пятки, не смог перебить это впечатление. Понемногу оттачивая свое мастерство в путешествиях по Европе, а затем и после возвращения домой, Мурашко часто уделяет немалое внимание световым эффектам в своих работах. Одной из таких работ стала довольно знаковая картина в творчестве художника – «Благовещение». Примечательно то, что это единственное полотно на религиозную тематику, написанное Мурашко. Чаще всего он писал своих современников, даже в тех сюжетах, которые подсказывало ему воображение. Здесь же героев картины сложно отнести к какой-либо эпохе. Девушка, стоящая на коленях на плетеном коврике и, по всей видимости, занятая вышивкой, может быть родом из любого времени. С другой стороны, резная деревянная веранда и цветы в горшках скорее говорят о том, что эти детали Мурашко писал с натуры. Позже художник рассказывал, как ему пришел в голову этот сюжет. Дело в том, что в их дом часто наведывались самые разные гости, и однажды он увидел девушку, бесшумно отодвинувшую занавеску и вошедшую в гостиную. В воображении художника девушка превратилась в архангела Гавриила, пришедшего к Марии с благой вестью – почти бесплотную фигуру с закрытыми глазами, просвечиваемую солнцем. Эта тихая и какая-то очень домашняя сцена вместе с тем удивительным образом передает всю торжественность момента. АлександрМурашко _history

"Завтрак на траве" 1865 г. Клод Моне ГМИИ имени А. С. Пушкина. В 1865 году Клод Моне решил писать огромную картину - 4 на 6 метров. Фигуры людей на ней должны превосходить средний человеческий рост вдвое. В лесу Фонт... он делает много этюдных зарисовок, для которых просит позировать друзей, и вскоре набрасывает предварительный вариант - именно этот пробный вариант сейчас хранится в музее Пушкина в Москве. И название будущей работы, и ее общий замысел - это дань уважения другому «Завтраку на траве», картине Эдуара Мане, которая двумя годами ранее была представлена в знаменитом Салоне отверженных и вызвала бурю негодования критиков, салонных судей и посетителей. На Клода Моне, ученика частной студии, она произвела тогда грандиозное впечатление - и сейчас он готов объявить Мане о своем восхищении и совершить что-то настолько же невероятное. Он не собирается возмущать публику обнаженными женщинами, как это сделал Мане, он хочет писать яркие солнечные пятна и контрастные глубокие тени на одежде и на лицах, на траве и белом покрывале. Трудно представить, где и как юный художник хранил огромное полотно во время работы над ним. Зато он подробно рассказывал позже, как при своем росте в 165 сантиметров ухитрялся доставать до его верхней части. Моне вырыл глубокий длинный ров, опускал в него картину - и сам оказывался на нужном уровне. Этой работой Моне одержим, он пишет друзьям, что не может больше ни о чем думать, что сойдет с ума, если не доведет дело до конца. Эта работа отнимает все силы и, если честно, обходится совсем не дешево. Сегодня воссоздать общий вид готового «Завтрака на траве» можно только по этому предварительному наброску. Окончательный вариант не сохранился, вернее, сохранился изрядно потрепанным, побывав в нескольких передрягах. Моне полжизни был в долгах - он сбегал среди ночи из арендованной квартиры, когда не мог расплатиться с хозяином, он делил долгое время мастерскую с Фредериком Базилем и с Огюстом Ренуаром, он ссорился с владельцами гостиниц и давал обещания. А однажды, оставшись без гроша в кармане, он свернул свой огромный «Завтрак на траве» и оставил хозяину квартиры в качестве залога. Деньги у Моне появятся не скоро - и он вернется за картиной много лет спустя. Все это время она пролежала свернутая в рулон в сыром подвале - и в некоторых местах начала подгнивать. Картину пришлось разрезать на куски - и спасти удалось только три неповрежденных фрагмента. Но и из этих трех фрагментов до музейных стен добрались только два - сегодня они находятся в музее д’Орсе. Каждый - в отдельной раме. Третий фрагмент потерялся. От предварительного, но вполне самостоятельного и завершенного, варианта огромная итоговая картина немного отличалась. Моне переодел девушку слева из белого платья в серо-красное и заменил центральную фигуру сидящего юноши на другую. Новый участник «Завтрака на траве», веселый, крупный бородач, очень похож на художника Гюстава Курбе. С Курбе, тогда уже шумно знаменитым и признанным мастером, Клод Моне познакомился как раз во время работы над «Завтраком». Картину Курбе, по одним воспоминаниям, восторженно повалил, по другим - одобрил, но порекомендовал немного доработать. Как бы то ни было, Моне уже не собирается отправлять «Завтрак» в Салон, он решительно настроен покорить судей новым портретом дамы в зеленом платье. КлодМоне Импрессионизм _history

"Оркестр оперы" 1870 г. Эдгар Дега Музей д’Орсе, Париж. Вся эта сложная многолюдная композиция картины «Оркестр оперы» затевалась ради центральной фигуры фаготиста. Это друг Эдгара Дега – Дезире Дио, которому художник и подарил в конце концов готовое полотно. Кроме главного героя, на этом портрете современники угадали бы еще многих музыкантов. И не только музыкантов. Среди оркестрантов Дега изобразил даже своих сослуживцев, с которыми ему пришлось познакомиться во время франко-прусской войны и которые никакого отношения не имели к опере. Во всех смыслах в этой картине Дега только подбирается к балеринам. Он совсем скоро начнет писать их множеством эскизов, пастелей, сюжетов и форм. А пока они создают потрясающий контрастный, воздушный, безликий фон для одетых в черные костюмы сосредоточенных оркестрантов. При жизни Дега эту картину никто не видел – это был просто подарок другу. И в 1909 году ее обладательницей стала наследница и сестра Дезире Дио, пианистка Мари Дио. Она решилась расстаться с картиной только в 1935 году, когда осталась совсем без денег. Французы и приезжающие в музей д’Орсэ со всего мира ценители творчества Дега, стоя перед «Оркестром оперы», должны мысленно благодарить Мари Дио, что она не продала картину в частную коллекцию, а обменяла у французского государства на пожизненную пенсию. Хотя еще неизвестно, какой из вариантов устроил бы самого Дега больше – частная коллекция страстного ценителя или общий доступ для всех желающих. Сам художник был страстным и одержимым коллекционером и некоторые свои находки, за которыми охотился по 20 лет, не показывал никому и не признавал права всех и каждого иметь доступ к наследию великих художников. Своему другу и доверенному продавцу картин Амбруазу Воллару Дега говорил: «Честное слово, Воллар, скоро будут таскать по большим дорогам Рафаэля и Рембрандта только потому, что все имеют право наслаждаться искусством». ЭдгарДега Импрессионизм _history

"Моне и госпожа Моне в лодке" 1874 г. Эдуар Мане Новая пинакотека, Мюнхен. Госпожой Моне Камилла Донсье станет только за несколько дней до смерти – священник, который придет проводить обряд соборования к умирающей женщине, сразу и обвенчает ее с Клодом Моне. К этому времени у них уже будет двое сыновей и 13 сложных, часто голодных и холодных, лет вместе. Так что в момент написания картины она все еще была Камиллой Донсье. Но друзья, конечно, считали Камиллу и Клода настоящей семьей. В 1874 году Клод Моне и Эдуар Мане живут рядом – чтобы встретиться, им достаточно переплыть Сену. Мане проводит лето в Женвилье, а Моне теперь живет в Аржантее, на другом берегу. Весной состоялась первая выставка импрессионистов, в которой Эдуар Мане не участвовал (впрочем, как и во всех последующих), но которая существенно повлияла на его и без того уязвимую и шаткую репутацию. Молодых художников, которые бросили вызов академическому искусству, называют бандой Мане. А после их дерзкой выходки с собственной выставкой Мане после мимолетного успеха в Салоне снова записали в лагерь мятежников. Это он начал бунт, это он виновник, вдохновитель целой банды бездарных художников, которые ни в грош не ставят мастерство живописца и считают картинами намалеванные за пару часов наброски. Эдуар Мане никогда не станет импрессионистом и не сможет разделить с юными последователями их одержимости. Сезонных эффектов, световых пятен, мимолетных бликов, случайных видов, цветных теней и плотного воздуха – всего этого ему мало. Но он не прочь этим летом 1874 года разобраться как следует в импрессионистской манере письма и способах работы. Он ставит свой мольберт рядом с мольбертом Клода Моне – и пробует писать воду на его манер. Да, получается, да, занятно, да, эти светящиеся цвета Моне действительно завораживают. Эксперимент удался. Дважды этим летом он пишет и самого Моне – в саду, поливающим цветы, и в плавучей мастерской, которую художник соорудил из обычной лодки. Построил над лодкой деревянный шалаш, в котором можно разместиться с мольбертом, уплывал в ней на середину реки и заглядывал в воду. Эдуар Мане пишет друга так, как стал писать бы сам Моне: продолговатыми короткими яркими мазками – водную рябь, несколькими условными штрихами – лицо Камиллы, которую издалека почти не видно, нарочитая темная тень на летних брюках работающего художника, чем дальше к линии горизонта – тем меньше ясности и четкости. Контур лодки дрожит и расплывается в знойном влажном воздухе, контур навеса очерчен почти небрежно. Мане увлекся импрессионизмом, Мане играет в импрессионизм. Его выдает неземной, неуловимый цвет лодочной кабинки – ровный и однородный, ненаходимый в природе и дерзкий в своей нарочитой декоративности. Такими же кричаще яркими были перила на его картине «Балкон» - неестественного зеленого цвета – и за эти перила Мане серьезно досталось от критиков. И еще. Черный. Это импрессионисты, Клод Моне один из первых, заявили, что черный – это не цвет, что в природе его не существует, а даже искусственно созданный человеком, он приобретает какие угодно оттенки на солнечном свету. Но Мане смело берет черный, чтоб написать обувь и галстук Клоду Моне, чтоб поставить несколько черных штрихов на далеких лодках и даже хулигански мазнуть по траве. Эдуар Мане – художник, который главным кумиром и учителем считает Диего Веласкеса, а потому уверен, что черный – это цвет. ЭдуарМане Импрессионизм _history

"Ванна" 1886 г. Эдгар Дега Музей д’Орсе, Париж. Эдгар Дега притащил в мастерскую чаны и тазы. Натурщицы приходили сюда и часами занимались своими делами: расчесывались, мылись, вытирались, зевали, одевались и раздевались. Удивленные поначалу тем, что Дега ничего не пишет, а просто наблюдает, со временем они уставали удивляться и переставали художника замечать. Этого-то ему и было нужно. На Восьмой выставке импрессионистов, в 1886 году, когда в последний раз удалось собрать в одном зале художников, затеявших когда-то всю эту революцию, Эдгар Дега предложил семь пастелей. У них было длинное и нарочито прозаичное название, почти канцелярское или каталогизирующее (так искусствоведы, систематизирующие наследие художника, называют пачку каких-нибудь незначительных набросков и подготовительных рисунков) – «Серия обнаженных женщин — купающихся, моющихся, вытирающихся, причесывающих волосы или сидящих за туалетом в то время, как их причесывают». Эдгар Дега, пожалуй, первый художник, который примирил обнаженную натуру и современность после нескольких столетий салоновской целомудренной традиции, предписывающей облачать обнаженное женское тело в парящие драпировки или окружать символическими атрибутами древних богинь. Вместо оправдательных греческих тог, парящих амуров, облаков, пены морской и прочего божественного антуража, которым еще лет двадцать до этого художники прикрывали наготу своих героинь, Дега вручает им мочалки и расчески. Это не вызывающая и бесстыдная нагота «Олимпии» Эдуара Мане – это самая естественная, повседневная и скучная обстановка, в которой женщина может быть раздета. Моющиеся и причесывающиеся женщины Дега не смотрят зрителю в глаза. Да что там не смотрят – даже лиц их чаще всего не видно. Они неуклюже поднимают ногу, вылезая из ванной, бесцеремонно наклоняются и разворачиваются к нам спиной и задом, собирают в пучок мокрые волосы, чтобы тщательно расчесать, они вытирают ноги и спину. «До сих пор, обнаженная модель всегда изображалась в позах, предполагающих присутствие зрителей», - объяснял художник и добавлял, что в его задачи входило создать ощущение подсматривания в замочную скважину. К середине 1880-х между импрессионистами-основателями движения осталось больше различий, чем проявилось точек соприкосновения. Выставка, на которой были представлены моющиеся женщины Дега – последняя совместная. Художники-бунтари повзрослели – и, каждый по-своему отказываясь от важности мимолетных впечатлений, ищут непреходящие образы, фокусируют взгляд на чем-то важном и разрешают классическому искусству на себя влиять. Искусствоведы хвалят Дега в его поисках – говорят, он, единственный ярый почитатель Энгра в импрессионистском лагере, смог в банной серии пастелей совершить еще один акт примирения. Купающиеся женщины Дега наконец-то примирили Энгра и Делакруа, примирили линию и цвет. ЭдгарДега Импрессионизм _history