"Кристис". Старый моряк Кристи сразу начал торги с искусства. Правда, еще до...

S/S Bauta 1956 Фриденсрайх Хундертвассер Бумага, Акварель Частное собрание, Вена Картина австрийского художника со сложно произносимой фамилией. В 1956 году Хундертвассер провёл некоторое время в Швеции. Летом работал грузчиками на S/S Bauta - не простом судне. Судно было эстонским, ходило под либерийским флагом. Экипаж S/S Bauta, состоял из эстонцев, латышей, литовцев, поляков, отказался возвращаться в свои родные страны, однако ни одно государство не приняло их. К тому моменту, когда на корабль нанялся Хундертвассер, моряки уже более десяти лет не сходили на берег. Обстановка на борту была тяжёлой: члены экипажа, потерявшие надежду обрести дом, спивались, завязывали драки, некоторые из них стали убийцами. По воспоминаниям Хундертвассера, члены экипажа, напившись, гонялись за ним по кораблю с обрезками арматуры, и он не успевал прятался. Как подчёркивает исследователь творчества Хундертвассера Гарри Ранд, мирная картина совершенно не отражает реальной действительности на борту S/S Bauta.

Эжен Янссон "Бал моряков" (1909)

"А еще говорят, что рыба дорога!" 1894 г. Хоакин Соролья Национальный музей Прадо, Мадрид. «А еще говорят, что рыба дорога!» — самая известная картина Сорольи на социальную тему. В 1895 году художник представил эту работу вместе с тринадцатью другими (в основном портретами) на Национальной выставке в Мадриде. «А еще говорят, что рыба дорога!» повторила успех картины «Другая Маргарита», которая тремя годами ранее принесла Соролье золотую медаль «испанского Салона». После выставки полотно купили для музея современного искусства, а в 1971 году оно попало в коллекцию Прадо. Два этюда к картине хранятся в Музее Сорольи, который с 1932 года работает в мадридском доме художника. Большую часть национальных наград Соролья получил за полотна на историческую и социальную тематику, которые в художественных кругах Мадрида тогда были, что называется, в тренде. Эту работу он создал тоже специально для столичной выставки. «Я заканчиваю мою картину для Салона… Это сцена с рыбаками внутри рыбацкой лодки», — написал Соролья в письме другу в начале 1894 года. И хотя 31-летний живописец преследовал вполне определенные цели, «А еще говорят, что рыба дорога!» — это не формальная конкурсная работа, а выдающее произведение искусства, в котором видна рука большого мастера. Соролья вырос в Валенсии в семье слесаря, его с детства окружали ремесленники, и он с большим уважением относился к рыбацкому труду, который кормил многих жителей города. Тема была настолько близка и понятна художнику, что он создал работу, которая сейчас считается одной из самых пронзительных картин испанского социального реализма рубежа XIX и XX веков. На полотне мы видим сцену в трюме лодки, в центре которой находится юный рыбак, раненый в результате происшествия в море. Он обессиленно лежит, пока ему оказывают помощь два старших товарища: один поддерживает за плечи, второй, в традиционной каталонской шапочке барретине, прикладывает компресс к ранам. На обнаженной груди юноши висит амулет, который должен охранять рыбаков от несчастий. Трюм завален рыболовецкими принадлежностями. На переднем плане расположена кастрюля с водой, в которой моряк смачивает ткань для компресса, а на заднем, в верхнем левом углу, виднеется рыба, пойманная в этот горестный рабочий день. Фигуры рыбаков довольно велики относительно размеров холста, что придает композиции монументальность. Художник смещает перспективу трюма, усиливая эффект необычного пространственного размещения персонажей и показывая лестницу, с которой спустили раненого. Он «схватывает» свет, который проникает в трюм через люк и падает на юношу. Тело раненого рыбака еще не знало суровых испытаний — автор подчеркивает его абсолютную беспомощность. А вот на сосредоточенных лицах морских волков мы видим печать мужества и самообладания. Все это придает картине драматическую торжественность и вызывает ассоциации с пьетой — изображением сцены оплакивания Богоматерью Иисуса Христа. Соролья создал мирской вариант пьеты, проникнутый мужским благородством, которое он разглядел в валенсийских рыбаках. Картина «А еще говорят, что рыба дорога!» выполнена в реалистично-натуралистической манере, которая характерна для раннего этапа творчества Сорольи. Он поставил перед собой задачу отобразить суровую правду жизни и с блеском ее выполнил. Последующие картины художника, на которых изображены рыбаки, отличаются и по настроению, и по технике исполнения, и по цветовой гамме. Яркий пример — написанное в том же 1894 году «Возвращение с рыбалки». Название картины навеяно романом знаменитого испанского писателя Висенте Бласко Ибаньеса «Майский цветок». В конце произведения, посвященного тяжелой доле рыбаков, погибает юный моряк Паскуало. Матушка Пикорес, посылая проклятья в адрес хозяек, торгующихся на рынке, кричит: «Рыба им слишком дорога? Вот как? Да не дорого бы и по целому дуро за фунт!». Ибаньес, земляк, современник и друг художника, запечатленный на одном из портретов, опубликовал «Майский цветок» в 1895-ом — тогда же Соролья представил полотно «А еще говорят, что рыба дорога!» на суд зрителей. ХоакинСоролья Реализм _history

В средневековой иконографии есть один интересный мотив, который докочевал из манускриптов века этак десятого аж до эпохи Возрождения, эпично появившись на картинах Эль Греко - это Адовы Уста или Пасть ада. Это один из вариантов изображения, собственно, ада или вход в него. Ну, казалось бы, пасть и пасть. Зубастая, иногда похожая на песика. Но откуда оно такое взялось? В такую вот зубастую пасть попадают грешники на иллюстрациях к самым разным историям - от, конечно же, Христа, спускающегося в ад, картин Страшного суда до видений ирландского рыцаря Тундала, который допился до просветления и которого сопроводили посмотреть на загробную жизнь ангелы, после чего он, конечно же, начал вести праведную жизнь. Этот мотив еще не стоит путать с сатаной, который сидит в аду и закусывает грешниками! Считается, что появилось это изображение в Англии - оттуда большинство его ранних примеров, а в Англию просочился от викингов, у которых мир кончается Рагнарёком, когда из глубин морских всплывает чудовищный морской змей Ёрмунганд, из оков вырывается чудовищный волк Фенрир, а его чудовищные дети своими большими ртами проглатывают Луну и Солнце. Древнеанглийские стихотворения, одним из очень важных в принципе и нужных нам сегодня примеров, является Эксетерская книга, очень сильно крутятся вокруг тематики битв, морей, мореходства и всего вот этого. Нашла тут исследование, в котором говорится, что в древнеанглийской поэзии, например, насчитывалось 13 слов для обозначения битвы, 17 - для корабля и 25 для описания моря. И вот, видимо, поэтому, хорошо сложился в головах у английских художников мотив чудовища с большим ртом, большой битвы и ада и страшного суда. Эксетерская книга - это рукопись X века, в которой было записано порядка 120 текстов, среди них - стихотворения, жития святых, загадки и элегии, написанные в промежутке между XII и X веком и собранные вместе примерно в 990 году (могу положить в комментарии переводы, если кому надо). Книге не слишком повезло с одной стороны - ее подарил библиотеке Эксетерского собора первый местный епископ Леофрик в 1072 году и она каким-то образом стала частью хозяйственной жизни монастыря, поэтому часть страниц погибла - рукопись использовали, судя по оставшимся на ней следам, то как подставку под кружку, то колбасу на ней резали. Но, с другой стороны, то что книга была при деле, отчасти и помогло ей не потеряться и не быть проданной монахами в какой-то момент обнищавшего монастыря. Так вот, возвращаясь к чудовищным пастям, в Экстерской книге есть стихотворение про Кита. Некоторые исследователи считают, что как раз оно может помочь понять как трансформировался мотив чудовищного чудовища из эпосов викингов в христианские мотивы. Стихотворение отличное, в нем рассказывается про кита-сатану, который, притворяясь уютным островом, поджидает усталых моряков. Те видят его покрытую зеленью спину, манящие леса, спускаются на “землю”, разбивают лагерь, а тут их накрывает невидимым щитом и кит со всех сил пускается в глубины моря, топя бедняг. Вот так и грешники! Не знают, не думают и все погибнут! А еще этот кит, злокозненная рыба, когда голоден, то открывает свой чудовищный рот и испускает из него чудесное благоухание. И рыбы, учуяв его, очарованные, отовсюду плывут в этот рот и там обалдевшие болтаются, пока хитрый кит свой этот рот не захлопнет и не проглотит их. Вот так и грешники! Нувыпоняли. Поэтому большой рот, в который залезли глупые грешники для древнеанглийского художника и зрителя - штука очень понятная. Потом, как удачная находка, этот мотив расползается почти по всей Европе, за исключением, наверное, Италии, потому что них там своя иконография ада, восходящая к древнегреческим изображениям спускающийся в Аид героев.