"Степь. Нива" 1875 г. Архип Иванович Куинджи Ярославский художественный музей.

Шишкин Иван Иванович - Вечер Иван Иванович Шишкин — не только один из крупнейших, но и едва ли не самый популярный среди русских пейзажистов. Шишкин знал русскую природу “ученым образом” (И. Н. Крамской) и любил ее со всей силой своей могучей натуры. Из этого знания и этой любви родились образы, которые давно стали своеобразными символами России. Уже сама фигура Шишкина олицетворяла для современников русскую природу. Его называли “лесной богатырь-художник”, “царь леса”, “старик-лесовик”, его могли сравнивать со “старой крепкой сосной, мохом поросшей”, но, скорее, он подобен одинокому дубу со своей знаменитой картины, несмотря на множество поклонников, учеников и подражателей.

"Вечер в Каире" 1870 г. Иван Константинович Айвазовский Частная коллекция. В 2015 году на русских торгах аукциона Sotheby's была заявлена одна из редких картин Айвазовского не на морскую тему – «Вечер в Каире». Эстимейт установили в рамках 1,5-2 миллионов фунтов стерлингов, торги были назначены на 2 июня. Однако Национальное центральное бюро Интерпола в России направило в Великобританию запрос с требованием снять картину с торгов, поскольку в 1997 году она была похищена из частной коллекции в Москве. Судьба картины до похищения известна: полотно находилось в коллекции московского собирателя Дедова. В 1940-е он продал ее Ивану Носенко, занимавшему пост наркома судостроительной промышленности. После смерти Носенко картина перешла в собственность его вдовы. В 1997 году 80-летняя Тамара Георгиевна ожидала внучку с продуктами. Вместо нее пришлось встретить грабителей. Из квартиры вынесли работы Айвазовского, Саврасова, Шишкина. «Вечер в Каире» оценивается как самый дорогой экземпляр коллекции. Впервые полотно всплыло в 2013 году всё на том же Sotheby's. Сын Тамары Георгиевны, дипломат Владимир Носенко опознал один из лотов аукциона и заявил об этом. Полотно было снято с торгов до дальнейшего выяснения обстоятельств. В следующем году аукционный дом получил ответ на запрос из московского ОВД, в котором сообщается: «в материалах уголовного дела отсутствует описание, фотографии и какие-либо другие официальные документы, которые могли бы дать возможность сравнить картину, похищенную в 1997 году у потерпевшей Носенко Т.Г., с картиной, представленной на аукционе Сотбис в 2013 году». То есть доказать, что этот «тот самый Айвазовский», не представляется возможным. Таким образом, с юридической точки зрения ситуация для бывших владельцев оказалась практически безнадежна. Страсти вокруг картины разгорались нешуточные. Представители Sotheby's заявили, что картина не числится ни в списке украденных предметов искусства, составленном Министерством культуры России, ни в международном Art Loss Register. Однако аукционисты связались с «предположительно бывшим владельцем картины» и договорились о выплате определенного процента со стоимости лота. Похоже, в Sotheby's тоже не были уверены в чистоте происхождения картины и понимали, что такой способ решить проблему оптимален для всех. Однако российские и, возможно, британские правоохранители иначе посмотрели на это дело. МВД и Интерпол настойчиво требовали снять картину с торгов. Утром 2 июня 2015 года за несколько минут до начала торгов картина таки были снята. ИванАйвазовский Романтизм _history

№ 5 .. № 22 1949 Марк Ротко Museum of Modern Art, Нью-Йорк Без определённой идеи, чем он хочет заниматься, Маркус Ротко́вич переехал в Нью-Йорк, снял комнату в доме № 19 на 102-й западной улице и сразу окунулся в бурную атмосферу художественной жизни большого города. По мнению Ротко, «тот факт, что художественная работа начинается с рисунка — уже академический подход. Мы начинаем с цвета», — писал художник, оценивая влияние примитивных культур на модернистов и их мимикрию под детское творчество. Ротко считал, что модернист, как ребёнок или человек примитивной культуры, должен в своей работе идеально выразить внутреннее ощущение формы без вмешательства разума. Это должен быть физический и эмоциональный, но не интеллектуальный опыт. Ротко стал использовать цветовые поля в своих акварелях и городских ландшафтах, именно тогда предмет и форма в его работах начали терять смысловую нагрузку. Ротко сознательно стремился имитировать детские рисунки.

​​Недавно обнаруженная картина соратника Климта установила рекорд Картина соучредителя Венского сецессиона Карла Молля «Белый интерьер» (1905) более столетия находилась в руках одной семьи. Теперь она произвела фурор на аукционе Freeman’s в Пенсильвании: при эстимейте в 300−500 тысяч долларов работа ушла с молотка за 4,7 миллиона. Это рекорд не только для произведений самого художника, но и для аукционного дома. За «Белый интерьер» сражались несколько участников торгов онлайн и дюжина ценителей по телефону. Все они находились в разных уголках мира. В итоге работа досталась частному калифорнийскому коллекционеру, который, как сообщается, намерен в будущем выставить её в Neue Galerie в Нью-Йорке. Предыдущий рекорд для картин Карла Молля составляет «скромных» 385 тыс. 653 доллара, а самый дорогой лот, который прежде продавал Freeman’s, оценивался в 3,1 миллиона долларов. Это была Императорская белая нефритовая печать периода Цяньлун. Карл Молль относительно малоизвестен за пределами своей родной Австрии. Тем не менее, он был одним из ведущих художников в Вене на рубеже XX века. В 1897 году живописец стал соучредителем Венского сецессиона вместе с Густавом Климтом, Отто Вагнером и Йозефом Хоффманом. Они отошли от конформизма Венской академии изящных искусств, чтобы продвигать новые формы творчества. Молль писал в основном пейзажи и натюрморты, вдохновлённые французским неоимпрессионизмом. Но его кисти принадлежат также безмятежные и элегантные внутренние сцены, которые он создавал на протяжении всей своей карьеры. «Белый интерьер», написанный в 1905 году, — одна из таких картин. На полотне изображена одинокая женская фигура в центре богато украшенной гостиной. Дама в свободном длинном белом платье стоит спиной к зрителю, расставляя букет жёлтых тюльпанов в старинной вазе. В этой сцене ощущается домашнее умиротворение, которое ей придаёт мягкий рассеянный свет. Молль вдохновлялся живописью Яна Вермеера, чьё творчество только что было заново открыто в начале XX века. Композиция тщательно сбалансирована и подчеркнута горизонтальной линией гладкого обеденного стола в центре. Красивым контрастом выступают две высокие стеклянные витрины, размещенные по сторонам холста на переднем плане. Отдельное внимание стоит уделить героине картины. Хотя Молль предпочёл скрыть её лицо, это — не анонимный персонаж. Художник изобразил Берту Цукеркандль, которую называли «кукловодом венской культурной сцены». Она была одной из значимых фигур Вены на рубеже веков и ярым сторонником австрийского модерна, который защищала во множестве своих статей в социал-демократической газете «Wiener Allgemeine Zeitung». Будучи замужем за известным анатомом, Цукеркандль проводила еженедельный салон (один из последних в Европе), где принимала многих знаменитостей того времени, таких как Густав Климт и Стефан Цвейг. «Белый интерьер» был выставлен в Берлине в начале 1905 года, а в следующем году — в Музее Фолькванг в Эссене. Последний публичный показ картины прошёл на знаменитой Венской художественной ярмарке, где она демонстрировалась вместе с культовым «Поцелуем» Густава Климта. Там её приобрёл частный коллекционер, и в течение столетия работа хранилась у его потомков. В середине 1970-х годов семья переехала из Германии в США, и теперь владельцы решили продать шедевр. новостиИОК _history https://telegra.ph/file/7249c86598c0815f7d3c2.jpg

Вот интересное дело - как наткнешься на какого-нибудь одиозного персонажа, который немного историк, так окажется, что он, почему-то, считает себя специалистом именно по Наполеону. Я как-то задавала вопрос людям причастным - это личность Наполеона приманивает таких оригиналов или происходят с ними трансформации в процессе работы, но ответа, конечно же, не последовало. (Только пожалуйста, если вдруг меня читают специалисты по Наполеону, вы не обижайтесь, это я так шучу). Собственно, я сейчас читаю интервью одного занятого товарища, который надурил кучу искусствоведов, журналистов и вообще целый бельгийский музей изящных искусств. Захватывающее интервью, скажу я вам. Да и история отличная, хоть ей уже и три года. Некий Игорь Топоровский, секретный советник всех президентов прямо с университетских лет, тайный агент всех агентств, теневой дипломат, друг всех генсекретарей по переписке и лично, бельгийский бизнесмен сложных бизнесов и, в целом, широкий специалист по мутным делам (без единого подтверждения, конечно же), оказался собирателем русского авангарда. При том не какого-то то там вашего в каталогах-резоне записанного, а совершенно неизвестного, никем не виданного, но очень важного - в его коллекции оказались и Кандинский и Малевич и амазонки Попова с Гончаровой и Экстер и прочий Родченко. В общем, художники первой линии авангарда. И все - уникальное и секретное. Что уже странно, ведь и правда бывает, что находят какую-то неизвестную картину известного художника и долго ее изучают, проверяют, так и сяк вертят, а потом танцуют и поют обнявшись, а тут прям оптовая поставка. То есть, чтоб вы понимали масштаб, Топоровский говорил, что он планирует представить в будущем публике сотни работ авангардистов. Сотни! Ну, бывает, насобирал и радуется - так что же теперь. А вот что - он, видимо, благодаря своему какому-то совершенно змеиному обаянию и уникальному таланту пудрить мозги умудрился втереться в доверие директору музея изящных искусств Катрин де Зегер и устроить выставку “шедевров” в Генте. Там было всего 24 шедевра из заявленных сотен, но открытие было громким и привлекло внимание по всему миру. По легенде, часть коллекции Топоровскому досталась от родственников жены, а часть он скупил буквально на барахолке за Эрмитажем, где в 90е чуть ли не из ларьков продавали по рублю авангард. Там правда проблема вышла - “родственники” жены официально ответили на запросы, что такой женщины в принципе не знают, а вот распродажи коллекции Эрмитажа, кстати, почему-то, в Одессе - ну тут даже комментарии излишни. Авангард и правда очень долго был не в чести, но если бы его вот так распродавали, то это было бы, как минимум, известно хоть кому-то, тем же музейным работникам, коллекционерам, историкам. Но нет - все в тумане, а сама легенда периодически менялась. Короче, следов собирательской деятельности Топоровского в России никто так не обнаружил. Ну, кроме истории про пару искусствоведов-жуликов, которые продавали поддельный авангард и с которыми Топоровский сотрудничал, а после проходил свидетелем по уголовному делу. Не ясно так же как коллекционер умудрился незаметно перетащить через границу пять сотен заявленных картин. Сам Топоровский эти и еще целую гору несостыковок объясняет просто - у вас, говорит, просто заговор искусствоведов, ведь если все вот это великолепие попадет на рынок, то искусство подешевеет, а злые и хитрые искусствоведы не хотят такого и плетут интриги. И хотел он передать свою коллекцию русским музеям, но вы же знаете, какие там змеи подколодные - испугались, не взяли. Потом еще оказалось, что Топоровский по половине европейских музеев пробежался со своим собранием, но нигде его не воспринимали всерьез.

Сустрис Ламберт Юпитер и Ио 1557-1563 Сустрис Ламберт (1515-1584) - нидерландский художник, писавший картины исторического, религиозного и мифологического содержания. Сюжет картины навеян «Метаморфозами» - произведением древнеримского поэта Овидия, в котором повествуется о различных превращениях, произошедших со времен сотворения мира, согласно греческой и римской мифологиям. Верховный бог римского пантеона изображён со своей возлюбленной Ио в тот момент, когда их застает ревнивая Юнона. Она показана летящей на облаке в правом верхнем углу картины. Чтобы спасти нимфу от мести супруги, Юпитер превратил её в белую корову. На втором плане художник представил сцену, где великан Аргус стережёт Ио, принявшую облик животного. Настроение полотна выглядит идиллическим: голубые горы, окутанные дымкой, сверкающая на солнце вода, мирные стада, пасущиеся на равнине. Тщательно выписаны раскидистые кроны деревьев и листья растений. Человеческие фигуры хоть и изображены на первом плане, но служат лишь для оживления пейзажа. Природа становится основной темой произведения. Мастер создаёт типично возрожденческий образ возвышенно-спокойного мира, в котором боги уподобляются смертным, а люди становятся равными богам. художник вневремени живопись галерея арт искусство лебедиЛеонардо

"Менины" 1656 г. Диего Веласкес Национальный музей Прадо, Мадрид. «Менины» (что в переводе означает «Фрейлины») – самая знаменитая и даже знаковая картина Диего Веласкеса. Это картина-иллюзия, картина-зеркало, картина-автобиография. В музее Прадо «Менины» намеренно размещаются очень низко – так, чтобы зритель оказался практически на одном уровне с персонажами картины. Инфанта Маргарита Младшая дочь испанского короля Филиппа IV, девочка, на которую империя Габсбургов возлагала большие династические надежды, была любимицей Диего Веласкеса. Художник занимал должность главного распорядителя королевских покоев, а его мастерская находилась прямо в апартаментах короля, поэтому в самом факте того, что Маргариту привели к Веласкесу в его «рабочий кабинет», ничего необычного нет. Веласкес писал Маргариту многократно. Очаровательное существо с воздушным ореолом тоненьких рыжеватых волос и в негнущемся платье на жестком каркасе-вертигадо – её часто сравнивают с лучом света, осветившим мрачную мастерскую. Она умрёт 21-летней, пережив Веласкеса всего на 13 лет. Фрейлины (менины) Девушки-фрейлины расположились по правую и левую руку от принцессы. Одна из них, донья Изабелла де Веласко, склонилась в почтительном поклоне. Вторая, донья Мария Сармиенто, низко присев, протягивает Маргарите, сосуд с водой. Всё это соответствует ритуалам, которые при испанском дворе соблюдались неукоснительно. Принцесса не могла выпить воды самостоятельно – её должны были поднести слуги. А чтобы напоить девочку, фрейлина обязана была опуститься перед ней на колени. Карлики Испанский двор непредставим без карликов. Имена некоторых из них история сохранила благодаря Веласкесу. В «Менинах» мы видим карлицу Марию Барболу, привезённую из Баварии и, возможно, являвшуюся нянькой Маргариты, и миниатюрного карлика-итальянца Николао де Пертусато. Уродцы и карлики были единственными людьми при дворе, свободными от условностей этикета. В «Менинах» Барбола хвастается орденом на её груди, а Николао бесцеремонно толкает ногой спящего королевского пса. Сам художник Веласкес изображает в этой компании и себя самого. Некоторые видят в его лице гордость и надменность. Еще бы – выходец из семейства небогатых португальских евреев-переселенцев оказался почти что членом семьи короля империи, господствовавшей над половиной мира. Но есть и те, кто читает в лице Веласкеса благородство, а также неудовлетворенность и меланхолию. Известно, что, вознамерившись получить дворянство, он пережил довольно унизительный судебный процесс, в котором ему, в частности, требовалось доказать, что живопись не является его способом заработка. В самом конце жизни Веласкеса, уже после того, как были написаны «Менины», Филипп IV пожалует ему орден Святого Яго – высшую государственную награду. Сейчас мы можем видеть этот орден на груди Веласкеса только потому, что после его смерти король велел другому художнику дополнить картину этой деталью. Кого же на самом деле пишет Веласкес? Самая большая интрига картины – над чем же в изображаемое мгновение работает Веласкес? У него в руках палитра и кисть, он смотрит куда-то дальше, поверх голов Маргариты и фрейлин, а перед ним стоит на подрамнике огромное полотно. Но зрителям и не нужно ничего домысливать: те, кого он пишет, отражаются в небольшом зеркале за спиной Веласкеса. Это Филипп IV и королева Марианна Австрийская – родители инфанты. Их несколько размытые, но всё же безошибочно узнаваемые портреты зритель различает в амальгаме зеркала. Интересно, что во всем творческом наследии художника мы не найдём картины, где король и королева были бы написаны не по отдельности, а вместе. Веласкес пишет себя в том окружении и том антураже, который на протяжении 30-ти лет был содержанием его жизни. И вместе с тем, будучи частью этой реальности, он сам её порождает – своим талантом и своей кистью. Вот почему «Менины» – это и лучшая автобиография Веласкеса, и его манифест о месте художника в мире. ДиегоВеласкес Барокко _history

"Автопортрет" 1933 г. Казимир Северинович Малевич Государственный Русский музей, Санкт-Петербург. Среди сотен работ Казимира Малевича можно отыскать не так уж много автопортретов. Причем большая часть из них была написана еще на заре карьеры художника, когда он смело экспериментировал со стилями в поисках собственного творческого пути. Первый автопортрет Малевич написал в 1907 году, эта работа была одной из его «фресковой» серии с религиозными сюжетами. В следующих трех автопортретах от схожести с иконами не осталось и следа: художник открыл для себя постимпрессионистов и фовистов, и для него наступило время опытов – сначала с цветом, а потом и с формой. Известный автопортрет Малевича из собрания Третьяковской галереи, написанный в 1910 году, символизирует переход художника к совершенно новым живописным принципам. Здесь на смену бесполым фигурам святых на заднем плане приходят демонически подсвеченные красным очертания женских тел, да и сам Малевич выглядит довольно пугающе. Спустя несколько лет, в год создания знаменитого «Черного квадрата», отец-основатель супрематизма написал еще одно полотно, в котором крайне сложно было бы узнать автопортрет, если бы не название. Но вот в последние годы жизни Малевич вдруг отходит от геометрической строгости своих супрематических работ и начинает писать неоклассические портреты. 1933 год был тяжелым для художника: изнутри его постепенно уничтожала смертельная болезнь, а снаружи на него давил вездесущий соцреализм, ставший едва ли не единственным одобряемым стилем живописи в Советском Союзе. Доказать всем вокруг и самому себе, что он не опустил руки и по-прежнему способен творить, Малевич может только с помощью своих картин. Он пишет новый автопортрет, не похожий ни на один из предыдущих. Некоторые эксперты сравнивают эту работу со знаменитым автопортретом Альбрехта Дюрера (1500). Малевич предстает перед зрителем в костюме венецианского дожа и помещает себя на нейтральный «супрематический» фон, не перегружая пространство картины лишними образами и сосредотачиваясь лишь на собственной фигуре. Казимир Северинович никогда не числил скромность среди своих добродетелей и этим итоговым портретом ставит себя в один ряд с мастерами Возрождения. Он даже воспроизводит на холсте эффект фресковой живописи. Многочисленные исследователи в разное время обнаруживали в автопортрете Малевича 1933 года разные загадки и скрытые послания. Самое очевидное из них – изображение крошечного черного квадрата в правом нижнем углу полотна, где художники обычно ставят свою подпись (Малевич неоднократно подписывал таким образом свои поздние реалистические работы. Много споров вызывал и странный жест художника, однако в конце концов большинство критиков сошлись на мнении, что Малевич держит в руке невидимый «черный квадрат», выражая тем самым надежду, что рано или поздно его творчество будет признано и понято будущими поколениями. Таким же жестом Богородица указывает на Младенца на одигитриях - иконах, изображающий Богородицу с отроком Иисусом. Одигитрия в переводе с греческого - указующая путь. Малевич мыслит себя тем, кто указал новый путь искусству, а свой Черный квадрат - божественным младенцем. И это отнюдь не предположение: еще в 1915-м Малевич называл свой квадрат "царственным младенцем". Написанный в реалистичной манере автопортрет становится апофеозом провозглашенной Малевичем беспредметности: "Черного квадрата" здесь нет - есть только прямой угол меду большим пальцем и ладонью, где царственный младенец Малевича мог бы поместиться. Этот автопортрет стал своеобразным манифестом Малевича, утверждением собственной несокрушимости и свободомыслия. И именно его последователи и ученики художника повесили в изголовье его супрематического гроба рядом с «Черным квадратом». КазимирМалевич Портрет Неоклассицизм _history

"Хижина в горах" 1874 г. Гюстав Курбе ГМИИ имени А. С. Пушкина. «Иногда он писал пейзажи, которые не сумел бы создать никто другой, пейзажи, на которые мог бы ложиться снег», - сказал о Курбе британский арт-критик Джон Бёрджер. Сезанн называл Курбе каменотёсом и говорил, что «он так же велик, как Микеланджело». Сам же Курбе был лаконичен: «Я пишу, как Господь!» Конечно, этот француз известен не только своими картинами, но и образом жизни. Он был тщеславен и хвастлив. Его невозможно было представить без пива, трубки и облака дыма, из которого он громогласно, с деревенским задором (своим простонародным происхождением Курбе гордился больше, чем иные орденами) теоретизировал об искусстве реализма, требовал спуститься на землю и поискать красоту буквально под ногами. Хвастовство хвастовством, но Курбе и правда достоин сравнения с Микеланджело. Его пейзажи - даже когда на них нет гор, скал или валунов – напоминают скульптуры, кажутся не написанными, а вылепленными или высеченными из камня. Взгляните хоть на картину «Волна» из коллекции Пушкинского музея. Только, в отличие от Микеланджело, Курбе считал, что художник не должен «отсекать лишнее»: его задача - переносить на холст все как есть. Если перед глазами художника не роскошные бархатные драпировки, а выстиранное бельё – значит, быть на холсте ему. «Хижина в горах» считается одним из лучших альпийских пейзажей Курбе. Картина написана в Швейцарии. Дело в том, что энергии Гюстава Курбе хватало не только на арт-революции, он ещё и к Парижской коммуне примкнул. Когда ненадолго свергнутая власть вернулась, Курбе осудили за разрушение Вандомской колонны, бросили в тюрьму, выписали огромный штраф – в итоге ему пришлось бежать в Швейцарию, где он через несколько лет и умер. Ну, а что же Господь? Есть ли основания сравнивать Курбе и с Создателем, который творил мир сам, а не послушно и достоверно воспроизводил уже созданное? Пожалуй, есть. Курбе хоть и ратовал за работу на пленэре и бескомпромиссную честность в переносе природы на холст, сам иногда все же писал пейзажи в мастерской – когда по памяти, а когда и по воображению. Соблазнялся самыми эффектными природными явлениями (вроде морских бурь на фоне огненного заката). Или выкручивал яркость и контрастность в своих реалистичных пейзажах до открыточного уровня – публике был по душе такой колорит, а Курбе не собирался игнорировать её вкусы и спрос. ГюставКурбе Реализм _history

"Дождливый день в Париже. Собор Парижской Богоматери" 1910 г. Альбер Марке Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. Дождливый день в Париже – идеально подходящий Альберу Марке сюжет. Его Париж серого цвета. Но серость эта – мягкая, спокойная, манящая, ни в коем случае не обреченная и безысходная. Набережная Сены, изящные арки мостов, Нотр-Дам де Пари – любимые объекты Марке. Художник снимал квартиру на пятом этаже и часто писал у окна, поэтому многие его городские пейзажи представляют вид сверху. А в данном случае – не просто сверху, а с уклоном, эдакая горка для глаз: взгляд сразу же скользит по мостовой вглубь холста. На первом плане – набережная, шагающие по мокрому тротуару парижане, угол дома. Но смысловой центр композиции – Собор Парижской Богоматери, чья громада вздымается на заднем плане. Светлая, почти прозрачная улица упирается в приземистый темный силуэт Нотр-Дам де Пари, и взгляд словно проваливается в него. Растерявшись, несколько мгновений ищет выход, затем спешно возвращается на поверхность, к переднему плану и уже более детально воспринимает всю картину. Мы видим зажатую строениями площадь перед собором, пешеходов, проезжающий вдали экипаж, подъемный кран. На углу здания на переднем плане – человек, идущий против сдувающего его ветра в направлении Малого моста. Таким образом, взгляд зрителя одновременно воспринимает всю картину и в то же время движется внутри нее, что в сочетании создает особую объемность восприятия. В городских пейзажах Марке удивительным образом соединены отстраненность и тонкий лиризм. Марке – не импрессионист. Он пишет дождливый день в Париже, а не свои от него впечатления, но чувства, которые этот день и этот город у него вызывают, мы ощущаем. После нескольких выставок, на которых были представлены его пейзажи, критики заговорили о таком явлении как «Париж Марке». Его изображения французской столицы сравнивали с работами импрессионистов и Мориса Утрилло, и говорили, что только им удавалось столь проникновенно и лирично показывать Париж. АльберМарке _history

"Автопортрет" 1622 г. Антонис ван Дейк Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. Автопортретов Ван Дейк написал за свою короткую жизнь очень много. Гораздо больше, к примеру, чем даже его учитель и в каком-то смысле соперник Рубенс. Пожалуй, по числу собственных авторских изображений Ван Дейк сопоставим лишь с другим великим голландским художником - Рембрандтом. Однако специалисты склонны оценивать автопортреты Ван Дейка ниже: они утверждают, что целью Рембрандта, из года в год пишущего собственное лицо (неприметное, но обретающее всё большую значительность) было самопознание, в то время как автопортреты Ван Дейка говорят скорее о нарциссическом самолюбовании. Мы вольны соглашаться или противиться такому профессиональному взгляду на автопортреты Ван Дейка и всё же ценность их несомненна: они дают нам вполне точное представление о художнике – нервном, эмоционально утонченном, явно болезненно честолюбивом и зависимом от роскоши и признания, словом, таком, каким, судя по сохранившимся документам и биографическим сведениям, Ван Дейк и был. Известен автопортрет на дереве, который написал 14-летний художник. Мы видим только лицо – но какое! С умным, твёрдым и уверенным взглядом и с вызовом в глазах. «Автопортрет» из Эрмитажа – это следующий этап в жизни Ван Дейка. Ему здесь слегка за двадцать. В это время Ван Дейк уже признанный мастер. Шутка ли – его иногда сравнивают с самим Рубенсом! В глубине души Ван Дейк считает такое сравнение обоснованным, но ведь далеко не все их равновеликость признают - и потому в его глазах по-прежнему вызов, даже некоторая спесь – и одновременно беззащитность. Ван Дейк прячет её под щегольской одеждой (говорили, что никто не умел писать блеск атласа и фактуру шёлка так, как это делал Ван Дейк), под несколько развязной позой. Он так стремится изобразить расслабленность, что это выглядит нарочитым. По воспоминаниям современников, Рубенс и Ван Дейк обладали совершенно различной физикой и несходными темпераментами. Рубенс был коренастым крупным человеком, основательным, неторопливым и спокойным. Ван Дейк, напротив, был мал ростом, тщедушен, нервен и импульсивен в работе. Некоторым заказчикам это претило. За тем, что можно ошибочно принять за самолюбование, мы видим на автопортрете Ван Дейка вполне исчерпывающую эмоциональную характеристику - живой темперамент, сплав легкомыслия и меланхолии, самоуверенности и беззащитности. Всем нам наверняка не раз встречалось утверждение, что длинные, конически сужающиеся от основания к кончикам пальцы – это признак артистичности натуры. Антонис Ван Дейк в этом смысле – пример ярчайший. На всех автопортретах, где он изображает себя не погрудно, а по пояс или в рост, бросаются в глаза его удивительные пальцы – изящные, тонкие, с тщательно ухоженными, отполированными ногтями. Интереснее другое: Ван Дейк изображал так не только себя. Красивые удлинённые пальцы встречаются на многих его картинах, они станут «визитной карточкой» художника и узнаваемой приметой его героев, которым Ван Дейк приписывал качества, которыми те могли и не обладать: поэтичность, аристократизм, утонченность и возвышенность помыслов. АнтонисВанДейк Портрет Барокко _history

"За завтраком" 1914 г. Зинаида Евгеньевна Серебрякова Государственная Третьяковская галерея. «Как же за завтраком, когда обед подают?», – удивлялись зрители. Но в доме Серебряковых был принят европейский режим питания, более физиологичный, чем привычный трехразовый, состоящий из завтрака, обеда и ужина. Утром подавался «маленький завтрак», а в полдень следовало то, что мы называем ланчем, плотный второй завтрак. О нем и речь. За столом изображены трое старших детей художницы. По дальнюю сторону – восьмилетний Женя, на переднем плане – Саша, которому 6-7 лет, справа двухлетняя Тата. Младшей, Катюше, за стол пока рано, она еще на руках у кормилицы. Отдельный персонаж – руки кого-то взрослого, разливающие суп. Мы не знаем, кто это – бабушка, няня или кухарка. Но именно ее руки добавляют уюта и ощущения защищенности картине. Дети не оставлены, они под присмотром, их кормят. Смотреть, как ест ребенок – особое, понятное каждой матери ощущение. Это о том, что дети здесь, рядом, с ними всё хорошо, они сыты и здоровы. Руки на этом портрете вообще написаны виртуозно: разливающие суп руки взрослой женщины, мягкие, пухлые ладошки Таты, длинные пальцы уже большого Жени, Сашина ладонь с зажатой в ней ложкой – еще не такая вытянутая, как у старшего брата, еще таящая отголоски детский пухлости, но уже гораздо более «взрослая», чем младенческая ладошка Таты. Композиция кажется спонтанной, но при этом очевидно, что она хорошо продумана и согласована. Помимо великолепной работы портретиста, обращает на себя внимание и натюрморт. Серебрякова отлично передает фактуру предметов: матовое сияние столового серебра, блестящий желтый бок кувшина, поджаристая корочка хлеба, контраст материалов, тяжесть деревянных стульев, мягкая белизна скатерти, соединяющая и предметы, и персонажей вокруг себя. Эта работа – одно из самых интимных и обаятельных произведений Серебряковой. Она на долгие годы стала образцом семейного и детского портрета. По словам Александра Бенуа, Зинаида Серебрякова, «не знает себе соперников» в этом жанре. Картина «За завтраком» возникла не на пустом месте. Предварительные портреты, эскизы – в них уже заметно мастерство, с которым Серебрякова пишет детей: материнская интонация бесконечной нежности и при этом ни малейшего намека на слащавость, сентиментальность, сюсюканье. Так ребенка видит любящая его мать, а не дамы в салоне, умиляющиеся над парадным вариантом абстрактного ангелочка в кудряшках. Если попытаться сравнить детские портреты Серебряковой с кем-то, то разве с классиками. Впрочем, сама она такой аналогией была бы возмущена до глубины души, потому что чрезвычайно скромно оценивала собственное дарование и боготворила классиков. ЗинаидаСеребрякова Реализм _history

"Вывеска лавки Жерсена" 1720 г. Антуан Ватто Шарлоттенбург, Берлин. Знаменитая «Лавка Жерсена» - последняя и, как считают многие, лучшая картина Антуана Ватто. Она настолько богата колористически, что в ней заложены все цветовые возможности будущего рококо. Тем курьёзнее факт, что картина создавалась с вполне утилитарной целью – она действительно должна была служить вывеской, своего рода наружной рекламой для магазина произведений искусства на мосту Нотр-Дам, принадлежащего другу Ватто Жерсену. В 1720-м году Ватто вернулся из заграничной поездки. Англия воздала должное его таланту: здесь Ватто ценили едва ли не больше, чем в родной Франции. Но долго наслаждаться признанием не пришлось. Прохладный и влажный британский климат обострил давнее заболевание – туберкулёз. Полумёртвый художник вынужден был вернуться в Париж. Жить ему оставалось не более года. К этому моменту 35-летний Ватто был не только широко известен, но и весьма богат. Однако, как и раньше, ему и в голову не приходит обзавестись собственным домом. Всю прошедшую жизнь он предпочитал жить под кровом кого-то из друзей. Так было и на этот раз. Торговец предметами искусства Жерсен с радостью дал приют измождённому чахоткой художнику. В благодарность и чтобы «размять пальцы, истосковавшиеся по работе», Ватто предложил написать для его заведения вывеску – нечто вроде рекламного панно полтора на три метра, раскрывающего покупателю, что его ждёт, когда он переступит порог лавки Жерсена. Жерсен, кстати, отказывался – ему было чудовищно неловко, что такой знаменитый мастер будет писать его скромную лавку. Но Ватто было невозможно переспорить, настолько он был упрям. «Вывеска лавки Жерсена» была окончена всего за неделю, хотя работать Ватто мог только утром, послеобеденное время до вечера уходило на восстановление сил. Чахотка доконала его, и видимо, художник это чувствовал: сейчас картину называют «Завещанием Ватто». Мы видим на ней самый обычный день в магазине, торгующем картинами. Кто-то из покупателей приценивается к картинам. Кто-то уже определился – и его покупку упаковывают в коробку, чтобы доставить по назначенному адресу. Тщательно и реалистично написаны обстановка и ткани, мастерски расставлены фигуры. А картины на «Вывеске Жерсена» не условны, а конкретны и узнаваемы. На стенах – только работы любимых художников Ватто: Веласкеса, Рубенса, Йорданса. А в ящик пакуют портрет Людовика XIV, написанный придворным художником Риго. Король-Солнце скрывается со сцены. Король-солнце сыграл в ящик. Для биографии Ватто этот образ очень символичен, ведь ему суждено было стать родоначальником новой эпохи в живописи, наступившей как реакция на искусство уходящего века Людовика XIV, – эпохи рококо. Но самое значительное в «Лавке Жерсена» – её колорит. Здесь нет чистых и ярких цветов. Вместо этого мы видим невероятное богатство сложных оттенков, их тонких переливов. Говорят, всем будущим приверженцам рококо и последователям Ватто уже не нужно было ничего изобретать в области цвета: все его возможности абсолютно исчерпывающе представлены в палитре «Лавке Жерсена». Уже художники-современники это хорошо понимали. После смерти Ватто они извели Жерсена упрёками, что шедевр такой силы не должен «работать вывеской». Картина провисела снаружи совсем недолго, Жерсен был вынужден уступить и убрать картину, чтобы её не испортила непогода. Сейчас «Лавка Жерсена» хранится в замке Шарлоттенбург, в Берлине. АнтуанВатто Рококо _history

Влияет ли совместное творчество на цену произведений художников? ⠀ Давайте рассмотрим на конкретных примерах ⠀ Картина бывшего арт-дуэта Виталия Комара и Александра Меламида «Встреча Солженицына и Бёлля на даче у Ростроповича» ушла с аукциона за $1 011 194. Когда художники перестали работать вместе, произведения каждого оценивались не более, чем в $250 000. Самая дорогая картина бывшего творческого дуэта Александра Виноградова и Владимира Дубосарского «Big Paradise» была продана за $305 000. После распада работы художников можно приобрести за $16–20 тысяч. Сальвадор Дали в 1930-х годах поучаствовал в создании коллекции для модного дома Schiaparelli. Такой наряд стоит почти $20 000. Платье Schiaparelli без принта обойдется примерно в $4000. ⠀ Пражский арт-дуэт иллюстраторов Tomski&Polanski появился лишь в 2013 году, но уже приобрел популярность. Цены за их общие картины начинаются от $900, в то время как отдельные работы художников можно приобрести за $50.

C каким знаковым памятником архитектуры ассоциируется Одесса? В Одессе целый культ котов, и с 2017 года они были признаны частью экосистемы, и соответственно есть ряд программ по их лечению и вакцинации. Да-да, в Одессе так любят этих животных, что создали проект — «Одесские коты». Эту идею можно сравнивать с «музыкальными скамейками Шопена» в Варшаве или с Вроцлавскими гномиками. Более 20 скульптур были установлены в разных частях города, и уже составляют целую карту для туристов, которые хотят их найти и сделать сэлфи.

Ах, да! Чуть не забыла написать про разгадку. Уж простите меня, растяпу - в комментариях просто сразу дали верный ответ. Перед нами Подвиг молодого киевлянина при осаде Киева печенегами в 968 году, картина, написанная в 1810 году Андреем Ивановичем Ивановым. Вот отрывок из Повести временных лет, который эта картина иллюстрирует: “В год 6476 (968). Пришли впервые печенеги на Русскую землю, а Святослав был тогда в Переяславце, и заперлась Ольга со своими внуками – Ярополком, Олегом и Владимиром в городе Киеве. И осадили печенеги город силою великой: было их бесчисленное множество вокруг города, и нельзя было ни выйти из города, ни вести послать, и изнемогали люди от голода и жажды. И собрались люди той стороны Днепра в ладьях, и стояли на том берегу, и нельзя было никому из них пробраться в Киев, ни из города к ним. И стали тужить люди в городе, и сказали: “Нет ли кого, кто бы смог перебраться на ту сторону и сказать им: если не подступите утром к городу, – сдадимся печенегам”. И сказал один отрок: “Я проберусь”, и ответили ему: “Иди”. Он же вышел из города, держа уздечку, и побежал через стоянку печенегов, спрашивая их: „Не видел ли кто-нибудь коня?». Ибо знал он по-печенежски, и его принимали за своего. И когда приблизился он к реке, то, скинув одежду, бросился в Днепр и поплыл. Увидев это, печенеги кинулись за ним, стреляли в него, но не смогли ему ничего сделать. На том берегу заметили это, подъехали к нему в ладье, взяли его в ладью и привезли его к дружине. И сказал им отрок: “Если не подойдете завтра к городу, то люди сдадутся печенегам”. Воевода же их, по имени Претич, сказал: “Пойдем завтра в ладьях и, захватив княгиню и княжичей, умчим на этот берег. Если же не сделаем этого, то погубит нас Святослав”. И на следующее утро, близко к рассвету, сели в ладьи и громко затрубили, а люди в городе закричали. Печенеги же решили, что пришел князь, и побежали от города врассыпную. И вышла Ольга с внуками и людьми к ладьям. Печенежский же князь, увидев это, возвратился один к воеводе Претичу и спросил: “Кто это пришел?”, А тот ответил ему: “Люди той стороны (Днепра)”. Печенежский князь спросил: “А ты не князь ли?”. Претич же ответил: “Я муж его, пришел с передовым отрядом, а за мною идет войско с самим князем: бесчисленное их множество”. Так сказал он, чтобы их припугнуть. Князь же печенежский сказал Претичу: “Будь мне другом”. Тот ответил: “Так и сделаю”. И подали они друг другу руки, и дал печенежский князь Претичу коня, саблю и стрелы. Тот же дал ему кольчугу, щит и меч. И отступили печенеги от города, и нельзя было коня напоить: стояли печенеги на Лыбеди. И послали киевляне к Святославу со словами: “Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут-таки нас. Неужели не жаль тебе своей отчины, старой матери, детей своих?”. Услышав это, Святослав с дружиною быстро сел на коней и вернулся в Киев; приветствовал мать свою и детей и сокрушался о перенесенном от печенегов. И собрал воинов, и прогнал печенегов в степь, и наступил мир.” Тут мы видим безымянного юношу, спасшего город от осады, стоящим у кромки воды за секунду до прыжка. Он такой прекрасный, обнаженный и уязвимый, но стрелы, пущенные герою вслед, не причиняют ему вреда, а повергают врагов. Вот такая трактовка русской летописи через академическое европейское искусство с древнегреческим пафосом.

"Похищение Европы" 1910 г. Валентин Александрович Серов Государственная Третьяковская галерея, Москва. Наряду с «Идой Рубинштейн», «Похищение Европы» представляет блеск и славу «позднего» Серова. Серова-модерниста. Серова-«парижанина», переживающего непростой «роман» с Матиссом. Серова, ищущего новых горизонтов. Серова, все заметнее предпочитающего стилизацию психологической (и какой-либо еще) достоверности, а матовое благородство темперы – витальности масляных красок. Нетронутое «декадентским тленом», оно было принято современниками куда более сочувственно, чем многострадальная «Ида». Сплавив древний миф с модернистской традицией, Серов создал энергичный, стремительный, светлый по интонации шедевр. Изысканная простота линий, снайперски сдержанная палитра, ритм, драйв, порода, стать – кажется, это было написано быстрой, не ведающей сомнений кистью. Обманчивое ощущение. Серов работал над «Похищением Европы» три года, сделал как минимум шесть вариантов картины и, похоже, ни один из них не успел окончить. Идея «Похищения» созрела у него во время путешествия в Грецию, где он побывал вместе с Львом Бакстом в 1907 году. Друзья посетили Парфенон, отплыли на Крит, следуя примерно тем же маршрутом, что и принявший облик быка Зевс, пережили катарсис на руинах Кносского дворца. Казалось бы, здесь Серов увидел все, что могло ему потребоваться для работы – он даже видел повозку, запряженную парой белоснежных быков, которую тотчас зарисовал в свой походный альбом. Ничуть не бывало: греческие быки показались художнику недостаточно благородными и могучими. Он искал особь подходящих габаритов в Испании - превозмогая дурноту, ходил на корриду и все равно вернулся ни с чем. Удача улыбнулась ему в Италии: кто-то посоветовал Серову прокатиться в деревушку Орвиетто, славившуюся быками эпических пропорций. Теперь у Серова был Зевс, но не было Европы. Он повстречал ее в Париже, в мастерской знакомого художника Николая Досекина. После того как был решен вопрос с натурщицей, оставалось найти подходящее море. Когда-то в Домотканове Серов надумал писать картину «Русалка». Живописных прудов там было хоть отбавляй, а вот русалки – как назло – ему не встречались. Валентин Александрович перепробовал все: краснея, просил кузин взять его с собой «на купания», заставлял позировать в пруду мальчиков из местных крестьян и даже окунал в воду гипсовую голову Венеры – все напрасно, русалка так и осталась ненаписанной. Обладая нечеловеческой наблюдательностью, Серов никогда не полагался на воображение - его вдохновляла только натура. Так что волны для «Похищения Европы» он подсмотрел в Италии, а еще в Биаррице. Чтобы написать море – условное символичное море, которое только ленивый не сравнивал с горностаевой королевской мантией – ему было нужно, чтобы за окнами ревел Атлантический океан. Греческие впечатления. Итальянский бык. Парижская натурщица. Над всем этим художник работал на своей даче в Финляндии. В 1910 он сделал то, что в полной мере не удавалось ни испанскому королю Карлу V, ни Европейскому совету. Серов не похищал Европу, подобно Зевсу. Он собрал ее по кусочкам и сложил в единую величественную, радующую сердце и глаз картину. ВалентинСеров МифологическаяСцена Модерн _history

"Завтрак на траве" 1865 г. Клод Моне ГМИИ имени А. С. Пушкина. В 1865 году Клод Моне решил писать огромную картину - 4 на 6 метров. Фигуры людей на ней должны превосходить средний человеческий рост вдвое. В лесу Фонт... он делает много этюдных зарисовок, для которых просит позировать друзей, и вскоре набрасывает предварительный вариант - именно этот пробный вариант сейчас хранится в музее Пушкина в Москве. И название будущей работы, и ее общий замысел - это дань уважения другому «Завтраку на траве», картине Эдуара Мане, которая двумя годами ранее была представлена в знаменитом Салоне отверженных и вызвала бурю негодования критиков, салонных судей и посетителей. На Клода Моне, ученика частной студии, она произвела тогда грандиозное впечатление - и сейчас он готов объявить Мане о своем восхищении и совершить что-то настолько же невероятное. Он не собирается возмущать публику обнаженными женщинами, как это сделал Мане, он хочет писать яркие солнечные пятна и контрастные глубокие тени на одежде и на лицах, на траве и белом покрывале. Трудно представить, где и как юный художник хранил огромное полотно во время работы над ним. Зато он подробно рассказывал позже, как при своем росте в 165 сантиметров ухитрялся доставать до его верхней части. Моне вырыл глубокий длинный ров, опускал в него картину - и сам оказывался на нужном уровне. Этой работой Моне одержим, он пишет друзьям, что не может больше ни о чем думать, что сойдет с ума, если не доведет дело до конца. Эта работа отнимает все силы и, если честно, обходится совсем не дешево. Сегодня воссоздать общий вид готового «Завтрака на траве» можно только по этому предварительному наброску. Окончательный вариант не сохранился, вернее, сохранился изрядно потрепанным, побывав в нескольких передрягах. Моне полжизни был в долгах - он сбегал среди ночи из арендованной квартиры, когда не мог расплатиться с хозяином, он делил долгое время мастерскую с Фредериком Базилем и с Огюстом Ренуаром, он ссорился с владельцами гостиниц и давал обещания. А однажды, оставшись без гроша в кармане, он свернул свой огромный «Завтрак на траве» и оставил хозяину квартиры в качестве залога. Деньги у Моне появятся не скоро - и он вернется за картиной много лет спустя. Все это время она пролежала свернутая в рулон в сыром подвале - и в некоторых местах начала подгнивать. Картину пришлось разрезать на куски - и спасти удалось только три неповрежденных фрагмента. Но и из этих трех фрагментов до музейных стен добрались только два - сегодня они находятся в музее д’Орсе. Каждый - в отдельной раме. Третий фрагмент потерялся. От предварительного, но вполне самостоятельного и завершенного, варианта огромная итоговая картина немного отличалась. Моне переодел девушку слева из белого платья в серо-красное и заменил центральную фигуру сидящего юноши на другую. Новый участник «Завтрака на траве», веселый, крупный бородач, очень похож на художника Гюстава Курбе. С Курбе, тогда уже шумно знаменитым и признанным мастером, Клод Моне познакомился как раз во время работы над «Завтраком». Картину Курбе, по одним воспоминаниям, восторженно повалил, по другим - одобрил, но порекомендовал немного доработать. Как бы то ни было, Моне уже не собирается отправлять «Завтрак» в Салон, он решительно настроен покорить судей новым портретом дамы в зеленом платье. КлодМоне Импрессионизм _history

В Греции нашли украденную девять лет назад картину Пабло Пикассо «Голова женщины». Её похищение называли «кражей века»  Вместе с ней полиция нашла и «Мельницу» Пита Мондриана. Полиция обнаружила картины на складе в городе Кератея. По подозрению в краже задержали 49-летнего мужчину. Преступник не смог провезти «Голову женщины» (1939) и «Мельницу» (1905) заграницу, чтобы сбыть на чёрном рынке. Картина Пикассо оценивается в 20 миллионов евро. Картины похитили из Национальной галереи Афин в 2012 году. Тогда преступники за несколько минут украли сразу три полотна. Это похищение называли «кражей века».

Сел Иона у стен города и сидел надувшись и ждал чего будет - погибнет город или все таки нет. И тогда Господь, чтоб и Иона не грустил и солнышком ему голову не напекло, за ночь вырастил над Ионой кустик - вероятно, то была тыква или клещевина. Иона ужасно обрадовался кустику. Тогда Господь на следующую ночь кустик уморил и тот высох. Расстроился Иона, да так сильно, что начал просить о смерти. Ну, вообще, Иона такой специфический пророк, как вы наверное уже поняли - не только убегает от воли божьей, так и еще в любой непонятной ситуации не стоически терпит бедствия, огорчения или просто неприятности, а сразу молит о смерти. А это его даже ни разу в костер не бросили, львам не скормили и на дыбе не растянули, как бывало. А кончается все вот каким диалогом: “И сказал Бог Ионе: неужели так сильно огорчился ты за растение? Он сказал: очень огорчился, даже до смерти. Тогда сказал Господь: ты сожалеешь о растении, над которым ты не трудился и которого не растил, которое в одну ночь выросло и в одну же ночь и пропало: Мне ли не пожалеть Ниневии, города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой, и множество скота?” В средневековье этот сюжет очень любили художники и поэтому он с потрясающей частотой встречается в книжной иллюстрации. Дело в том, что сам Иисус в Новом завете сравнивает себя с Ионой - как Иона тусовался в ките три дня и три ночи, так же и Сын Человеческий три дня и три ночи проведет в земле, а после воскреснет. И еще мне кажется, что этот пророк, Иона, он самый человеческий из всех - он то боится, то хулиганит, то ропщет и в его короткой истории столько живого. Вот совсем крохотная подборка картинок из рукописей и пара фресок из разных храмов и даже иранская книжная миниатюра XIV века, потому что пророк Иона (Юнус) актуален для мусульман тоже.

Мария Магдалина в экстазе 1620-25 Артемизия Джентилески Масло на холсте. 105 × 81 см. Нац. галерея, Лондон Артемизия, старшая дочь тосканского художника Орацио Джентилески. Артемизия изучала живопись в мастерской отца, и более успешно, чем её братья, которые также работали в мастерской Орацио. В 1612 году её изнасиловал флорентийский художник Агостино Тасси, работавший вместе с её отцом. После семимесячного судебного разбирательства, унизительного и мучительного для Артемизии, Тасси был признан виновным и приговорён к году тюрьмы. Переживания художницы получили выражение в её наиболее знаменитой работе «Юдифь, обезглавливающая Олоферна» (1612—1613). В 1612 году переехала во Флоренцию. Работала под покровительством Козимо II Медичи, дружила с Галилеем (астроном, который сказал: "И всё-таки она вертится!"). Затем перебралась в Венецию, где познакомилась с Антонисом Ван Дейком и Софонисбой Ангиссола (первая художница эпохи Ренессанса). Артемизия Джентилески нередко сравнивается с Караваджо.

Музей. Музей Гуггенхе́йма в Бильба́о — музей современного искусства в Бильбао, Испания. Является одним из филиалов музея современного искусства Соломона Гуггенхейма. Расположен на берегу реки Нервьон. В музее расположены постоянные экспозиции, а также проводятся временные выставки как испанских, так и зарубежных художников. Здание музея спроектировано американско-канадским архитектором Фрэнком Гери и было открыто для публики в 1997 году. Здание сразу признано одним из наиболее зрелищных в мире строений в стиле деконструктивизма. Архитектор Филип Джонсон назвал его «величайшим зданием нашего времени». Расположенное на набережной, здание воплощает абстрактную идею футуристического корабля. Также его сравнивают с птицей, самолётом, артишоком и распускающейся розой. Музей можно увидеть в фильме про Джеймса Бонда 1999 года «И целого мира мало», в самом начале которого Бонд крадёт кейс с деньгами у коррумпированного швейцарского банкира.

"Ярмарка в Гавре" 1906 г. Альбер Марке Музей изящных искусств, Бордо. «Ярмарке в Гавре» написана в период расцвета фовизма. Марке до конца своих дней дружил с Анри Матиссом. Но даже в разгар увлечения фовизмом его картины все же не были в достаточной мере «дикими». Черты фовистического направления – яркие цвета, широкие окрашенные плоскости, декоративность – присущи этой картине. Но вместе с тем Марке не спешит уходить от пространства к плоскости, с помощью усиления интенсивности цветовых аспектов он создает перспективу. А яркие цвета так изящно распределены по холсту, что, пожалуй, в отношении этой работы знаменитое высказывание Луи Вокселя, обвинившего группу Матисса в том, что «они швырнули публике в лицо банку с красками», – несколько избыточно. Ранние работы Марке представляли собой импрессионистические пейзажи. К 1906 году он с импрессионизмом окончательно простился. Его мазок во многом похож на импрессионистический, но отход от этой традиции выдает в том числе благосклонность к черному цвету, который импрессионисты не использовали, а фовисты – вполне. Марке любил применять черный как цветовой камертон, позволяющий зрителю видеть контрасты самого светлого и самого темного. С удовольствием он использует и контур, чаще всего в виде штриха-мазка, нередко черного цвета. «Ярмарку в Гавре» по тональности и общему настроению сравнивают с работами Альфреда Сислея. Но по тонкости изображения, общему лиризму и изяществу рисунка Марке того периода до Сислея, пожалуй, не дотягивает. Нередко, характеризуя работы Марке, говорят об идеальном сочетании конкретного и общего. В отношении этой картины – весьма конкретен пейзаж, а люди представляют собой скорее некий образ людей, идею о людях, в них никакой конкретики мы не найдем. Такой подход достаточно типичен для Марке: в его пейзажах практически всегда есть следы людей, так или иначе фигурируют люди, но при этом они максимально обобщены. А вот в картинах, изображающих Неаполь, уже и сам пейзаж теряет конкретику, и Неаполитанский залив становится не самим морем, а чудесной мечтой о море. АльберМарке _history

Где выставляться современному художнику? Open Call на создание концепции паблик-арта для Болотной набережной в Москве Музей стрит-арта и SAM Public Art Center Дедлайн: 10 сентября На днях на Болотной набережной установили скульптуру известного скульптора Урса Фишера, о котором мы писали здесь. Общественность была недовольна. Поэтому Музей стрит-арта и SAM Public Art Center приглашают художников, дизайнеров, кураторов и продюсеров предложить собственные идеи для обустройства площади. Фестиваль цифрового искусства набирает участников Сибирский фестиваль цифрового искусства Reart С 18 по 26 сентября на Алтае пройдет первый сибирский фестиваль цифрового искусства Reart. К участию приглашаются художники, фотографы, скульпторы. Цель проекта — создать арт-объекты и инсталляции под открытом небом. Заявки можно прислать по электронному адресу: reartorok.com Международный конкурс Embracing Our Differences Дедлайн: 6 октября Ежегодный конкурс Embracing Our Differences ищет художественные работы для выставки. Работы должны быть связаны с темой «Обогащая жизни через разнообразие». Победителей выберут, оценивая технику исполнения и глубину послания. По итогам конкурса 50 изображений, созданных художниками, представят на рекламных щитах в парке Бейфронт в центре Сарасоты (штат Флорида, США). Сама выставка пройдет с 15 января по 10 апреля 2022.

"Две девушки за фортепиано" 1892 г. Пьер Огюст Ренуар Музей д’Орсе, Париж. У самого бесстрашного и дальновидного французского маршана Поля Дюран-Рюэля в 1892 году открывается выставка. Выставка посвящена одному Ренуару. Еще 10 лет назад Дюран-Рюэль скупал у импрессионистов картины, чтоб они не умерли от голода, и идея такого мероприятия выглядела дерзко даже для него. А теперь ему пришлось собирать экспозицию, выпрашивая самые значимые полотна Ренуара у новых владельцев. 111 произведений, написанных совсем недавно и очень давно, оказались собраны в галерее и представлены восхищенным парижанам. За последние 20 лет они научились видеть иначе: солнечные блики на коже «Обнаженной» уже не кажутся им трупными пятнами, объемные, страстные мазки не выглядят мазней. На этой выставке происходит важное для 50-летнего Ренуара событие: впервые его картину покупает Департамент изящных искусств для Люксембургского музея. Когда-то продававший картины по 50 франков, Ренуар получает за нее 4 тысячи! Эта картина – «Две девушки за фортепиано». Дальше ее ждала феерическая звездная судьба: Лувр, Галерея современного искусства Же-де-Пом и, наконец, Музей д'Орсе. А пока французы привыкали к импрессионизму, каждый импрессионист уже подумывал, к чему приучать французов дальше, изобретал новые техники и замешивал на палитре новые краски. После путешествия в Италию, после встречи с Рафаэлем и Энгром Ренуар счистил со своей палитры весь этот яркий изумрудный и прозрачно-розовый, аккуратно выдавил краски из тюбиков с охрой и кобальтом и начал обводить фигуры настойчивым контуром. Он убежден, что импрессионизм недооценивал значение классического рисунка. Очень скоро ренуаровской палитре становится скучно – и он возвращает туда для начала красный, белый, черный и все остальные. Картину «Девушки за фортепиано» Ренуар написал в тот восторженный период выхода из классицистического кризиса и обретения собственного живописного языка. «Жемчужный» период – называют его искусствоведы за особую, уже не импрессионистскую и не совсем не энгровскую, переливчатость цветов. И тени на платьях, и волосы двух девушек, и штора на заднем плане, и отблески света на рояле создают цельную переливающуюся, полную взаимных рефлексов, светящуюся изнутри маленькую вселенную, где все со всем связано и ничто друг без друга невозможно. В этот художественный мир ничего не добавишь и ничего не убавишь. Он идеально уравновешен. ПьерОгюстРенуар Импрессионизм _history

​​Девятилетняя тяжба за полотно Кандинского внезапно завершилась Городской совет Амстердама поставил неожиданную точку в девятилетней судебной тяжбе, потрясшей международный мир искусства. Муниципалитет решил в одностороннем порядке вернуть «Пейзаж с домами» (1909) Василия Кандинского семье его прежних владельцев-евреев. Полотно оценивается в 20 миллионов евро. Совет принял решение вопреки вердикту нидерландской комиссии по реституции. Та в 2018 году постановила, что муниципальный музей современного искусства Стеделейк может оставить работу себе, поскольку она была «куплена добросовестно» в октябре 1940-го и имеет «важную историческую ценность». В 2020 году решение комиссии подтвердил и суд в Амстердаме. Истцы по делу (их имена не называются публично) заявили, что довоенные владельцы «Пейзажа с домами» Роберт Левенштейн и его жена Ирма Кляйн были вынуждены продать его «под принуждением», поскольку их швейная фабрика в Амстердаме больше не могла работать в условиях оккупации. Адвокаты заявителей указали, что 160 гульденов, которые Стеделейк уплатил за картину на аукционе, — это лишь 30 процентов от первоначальной цены, за которую владельцы приобрели её в 1923 году. Они также отметили, что Всемирная конференция по материальным претензиям евреев к Германии сочла картину украденной. Это дело стало «лакмусовой бумажкой» для проверки морального авторитета комиссии по реституции, которую создали для рассмотрения исков о произведениях искусства, конфискованных нацистами. А решение суда, вместо того, чтобы положить конец спорам, открыло новую главу в противоречивой истории «Пейзажа с домами». Представитель истцов назвал приговор «повторным ограблением», пояснив, что «первое было совершено нацистами, а второе — комиссией по реституции совместно с городским судом Амстердама». На сторону бывших владельцев встал ряд влиятельных политиков. Они указали, что недопустимо учитывать интересы музеев при возврате награбленного искусства и что сохранение произведений искусства на основании их культурной ценности больше не отвечает ожиданиям общества. После этого два члена реституционной комиссии подали в отставку. Всё шло к повторному рассмотрению дела в суде, и мэр Амстердама Фемке Халсема решила разрубить этот «гордиев узел». Она заявила, что работа будет немедленно возвращена «в интересах исправления ошибок». новостиИОК _history https://telegra.ph/file/eb3640884ed0119dca174.jpg

"Апофеоз святого Фомы Аквинского" 1631 г. Франсиско де Сурбаран Музей изящных искусств, Севилья. «Апофеоз Фомы Аквинского» – огромная, почти пятиметровая картина, написанная Сурбараном в 1631-м году для Коллегии св. Фомы в Севилье. Когда-то она венчала собой алтарь доминиканского монастыря, к которому относилась Коллегия, а сейчас представлена в севильском Музее изящных искусств. Есть некоторый парадокс восприятия: для нас Сурбаран ассоциируется в первую очередь с практически монохромными одиночными композициями, скупыми и строгими, с резкой светотенью. Но современники художника его величайшей работой считали как раз «Апофеоз Фомы Аквинского» – не вполне по-сурбарановски многофигурный и многоцветный. Композиция с её разделением на два яруса – схематична, но такая «двухчастность» земли и неба была в искусстве времен Сурбарана традиционной. К тому же Сурбарану удалось идеально сбалансировать монументальность форм и внимание к мельчайшим подробностям. По всей вероятности, тему картины Сурбарану внушили заказчики. «Апофеоз Фомы Аквинского» посвящён торжественному основанию Коллегии св. Фомы, которое произошло в 1517 году. На покрытом пурпурным бархатом столе внизу картины лежит Акт основания Коллегии. В нижнем ярусе мы можем видеть её учредителей – императора Карла V и кардинала Диего де Деса. За спиной короля стоят коленопреклоненные знатные граждане Севильи, а за спиной кардинала – монахи-доминиканцы. Что касается верхнего яруса, то в нём сосредоточены все те, кто осуществляет, так сказать, небесный патронат над Коллегией. На облаке справа – Христос и Дева Мария. Напротив них, слева, – Бог Отец, который, оживлённо жестикулируя, беседует со святым Домиником. Голубь, осеняющий крыльями голову св.Фомы (в центре композиции), традиционно олицетворяет Дух Божий, или, согласно менее распространённой версии, - божественное вдохновение, снизошедшее на Аквината. Теолог Фома Аквинский, чьё учение было положено в основу доктрины католической церкви, изображён с пером и книгой в руках. Вокруг него расположены другие именитые книжники: справа – святые Иероним и Августин, слева – Амвросий и Георгий. Их жесты красноречиво указывают на то, что сейчас они сверяют по книгам какие-то теологические тонкости. Особое восхищение вызывает то, как реалистически достоверно написаны действующие лица. Сейчас мы просто оцениваем то, насколько они индивидуализированы и конкретны, а современники Сурбарана – узнавали в них своих знакомых. В круглом лице Фомы с высоким лбом они видели эконома Коллегии Нуньеса де Эскобара, друга художника; в человеке за спиной короля – служителя Гонсалеса де Абре. Во втором слева монахе-доминиканце, изображённом в профиль, некоторые искусствоведы видят самого Сурбарана. Как известно, художник не оставил автопортретов, поэтому искать Сурбарана инкогнито на его картинах исследователи продолжают уже несколько столетий. Доминиканец с «Апофеоза Фомы Аквинского» пока (до появления каких-либо новых фактов или методов исследования) конкурирует в плане идентификации со святым Лукой с «Распятия» 1639-го года из музея Прадо. ФрансискоДеСурбаран РелигиознаяСцена Барокко _history

"Бульвар Сен-Мишель" Начало XX века Жан-Франсуа Рафаэлли ГМИИ имени А. С. Пушкина. Картина «Бульвар Сен-Мишель» переливается всеми оттенками серого и жёлтого — мерцающее тёпло-жемчужное небо, серовато-охристый коридор из стен, ведущих к громаде Пантеона, сизая, серебристая, грязно-лимонная земля — и поверх всего россыпь сияюще-жёлтых мазков: точек фонарей, квадратов светящихся окон, длинных бликов на влажной мостовой. По всем признакам — тема, свежий цвет, лёгкий длинный мазок, этюдная небрежность письма — эта работа должна быть импрессионистской, но классики импрессионизма с этим соглашаться не хотели. Да и самого Жана-Франсуа Рафаэлли — ученика академиста Жерома, итальянца по крови и парижанина по рождению — в своих рядах видеть не хотели. Масштабное участие Рафаэлли в пятой выставке импрессионистов привело к тому, что группу покинул один из родоначальников движения — Клод Моне, заявивший, что устроители «открыли двери малярам-самоучкам». Вместе с ним в выставке отказались участвовать и такие «монстры» импрессионизма, как Ренуар, Сислей и Сезанн. Строго говоря, винить в этом расколе стоит не столько Рафаэлли или Гогена, живопись которого тоже чрезвычайно не нравилась Моне, сколько Дега, который не просто пригласил их на выставку, но и отобрал для экспонирования целых 37 работ Рафаэлли. Нелюбовь Моне и прочих «отцов-основателей» к живописи Рафаэлли можно понять — при всём увлечении импрессионизмом, этот мастер пишет не столько «первое впечатление» от вечера, осени, бульвара, сколько продуманную и выверенную имитацию «первого впечатления». Анализ его работ позволяет почувствовать, как он оценивает художественные приёмы своих предшественников и коллег, выбирая у кого позаимствовать колорит, у кого – композицию, у кого – манеру писать толпу, чтобы получить в целом самостоятельный, но в деталях чрезвычайно эклектичный продукт. Впрочем, нельзя не признать, что при всей вторичности и компилятивности это очень обаятельная живопись. Возможно, дело в том искреннем удовольствии от собственного мастерства, которое художник и сейчас транслирует зрителю. Рафаэлли Импрессионизм _history

Питер Брейгель Старший "Свадебный танец" (1566) Картина долгое время считалась утерянной, пока в 1930 году её не обнаружил на одной из лондонских распродаж Вильгельм Валентинер, бывший в то время директором Детройтского института искусств. Валентинер приобрёл её для музея за 36 тысяч долларов. В настоящее время эта картина считается одним из самых ценных экспонатов музея и оценивается в 100 миллионов долларов.

"Арсенальская гора ночью" 1908 г. Нико Пиросмани Частная коллекция. «Арсенальская гора ночью» - первая работа Пиросмани, оцененная в миллион (фунтов стерлингов). Впервые она была выставлена в Тбилиси в 1919 году. Картина хранилась в Государственном музее искусств Грузии до тех пор, пока советское правительство не решило подарить ее французскому писателю Луи Арагону. Тот был женат на Эльзе Триоле, младшей сестре Лили Брик. Большую часть жизни он горячо поддерживал коммунистические идеи. Впрочем, со временем Арагон в них разочаровался и резко отрицательно характеризовал советский тоталитаризм. Подаренная Арагону картина Пиросмани некоторое время хранилась в московской квартире Лили Брик, а затем перекочевала во Францию. Однако Игорь Оболенский, автор биографической книги «Сказки Пиросмани», описывает совершенно иной путь, которым «Арсенальская гора ночью» попала во Францию. Когда большевики пришли к власти, Кирилл Зданевич - один из двух братьев-художников, которые открыли миру кавказского самородка Пиросмани и активно скупали его картины, - остался в Грузии, потом переехал в Москву, а его брат Илья Зданевич уехал во Францию. Кирилл передал государству почти всю коллекцию картин Пиросмани - грандиозную на тот момент. По этому поводу между братьями возник конфликт. Живущий в Европе Илья не понимал, как можно подарить картины, которые зачастую покупались на последние деньги. Кирилл же прекрасно знал, что если он их не подарит сам, то государственный молох перемелет и его, и картины. А так был шанс хотя бы несколько полотен оставить в семье. Этот широкий жест не помог, и в 50-х годах в Москве Кирилл Зданевич был арестован. Поводом послужила бутылка виски. С точки зрения КГБ всё было логично: пьет виски - значит, шпион загнивающей буржуазии. Но основной, не называемой вслух причиной стал визит к художнику англичанина, который хотел посмотреть Пиросмани. Шесть лет Кирилл Зданевич провел в лагерях по «политической 58-й». Его жена, чтобы выжить, постепенно распродавала уцелевшие картины. Вот тогда «Арсенальская гора ночью» будто бы и оказалась у Лили Брик, а потом перекочевала к ее сестре и Луи Арагону. Впервые на торги картина была выставлена в 2007 году. На аукционе Sotheby’s она ушла в частную коллекцию за 1 млн. фунтов стерлингов (1,6 млн. долларов). Директор Государственного музея искусств Грузии Гия Марсагишвили прокомментировал сделку, заявив, что это катастрофически низкая стоимость, поскольку на данный момент реальная цена картины должна была быть в 6-7 раз выше. В следующий раз в 2010 году картину выставил на торги аукционный дом MacDougall’s, и она ушла за 1,075 млн. фунтов стерлингов (1,72 млн. долларов). После этого на торги Christie's картину выставили в 2015 году. Сделка была совершена по телефону. Покупатель – грузинский миллиардер Бидзина Иванишвили отдал за картину 962,500 фунтов стерлингов (1,486,100 долларов). «Арсенальская гора» вернулась в Грузию! «Арсенальская гора ночью» представляет собой монументальный пейзаж, такой жанр типичен для Пиросмани. Время словно застывает на его полотнах. В них нет спешки. Художник выхватывает из контекста повседневности любой объект, будь то небесная синь, грандиозные вершины гор, натюрморт или люди, и представляет нам слепок этого объекта в контексте вечности – не той, которая никогда не заканчивается, а той, которая в принципе никуда не движется – ей некуда. Остановись, мгновение. Мгновение останавливается на полотнах Пиросмани. Пиросмани нередко упрекали в отсутствии перспективы и несоотнесенности размеров изображенного на полотнах. И действительно, с позиции реализма такой костер вряд ли предназначен для обогрева рук, а о судьбе дома, который ниже роста человеческого, и подумать страшно. Но таково видение Нико Пиросмани. Вслед за художником мы словно перемещаемся от объекта к объекту. Они объединены в единое целое сюжетом, но при этом остаются отдельными компонентами с собственным пространством – месяц, горы, тифлиcские огни, огромный костер и крошечный домик. НикоПиросмани _history

Новый рекорд на рынке искусства Картина «Строительный магазин» Жана-Мишеля Баския выходит на рынок в этом году на выставке Art Basel в Швейцарии. Произведение оценивается в 40 миллионов долларов считается одним из самых дорогих на ярмарке и сочетает в себе два холста с множеством парящих голов, черепов и нацарапанных надписей. арт_новости

Урок построения Простой алгоритм построения на примере кролика. 1. Определяем общую форму объекта. Очень условно, просто чтобы расположить на листе. А также делаем вспомогательные линии - это могут быть касательные к каким-то элементам (например к голове кроли) , либо центральные линии, которые будут определять симметрию. 2. Добавляем условно форму всех элементов , чтобы поделить рисунок на части. Здесь у нас - голова и лапки. Отмечаем также простейшей формой - кружками, овалами, прямоугольниками, треугольниками и тд. 3. Чуть корректируем первые условные формы, проверяим их пропорции относительно друг друга и выявляю форму. Например, голова кролика сверху более вытянутая, снизу широкая. Добавляем новые вспомогательные линии, такие как центральная линия головы. 4. Добавляем остальные составляющие, сравнивая их по размеру с теми элементами, что уже есть, а также их направление/наклон/форму. 5. Постепенно убираем линии построения и придаем контурам более живые очертания. практика познавательное

Венера Виллендорфская Автор неизвестен Известняк. Высота 11 см Музей естествознания, Вена Небольшая статуэтка обнаруженна в одном из древних захоронений граветтской культуры близ местечка Виллендорф в Вахау в Австрии 7 августа 1908 года. Возраст статуэтки насчитывает 29 500 лет. Почти ничего не известно ни о месте, ни о методе изготовления, ни о культурном назначении данной статуэтки. Фигура женщины выполнена в реалистическом стиле. Её грудь, живот и бёдра имеют большие округлые формы. Чётко выраженные линии подчёркивают пупок, половые органы и руки, сложенные на груди. На голове видны хорошо вырезанные волосы или головной убор; черты лица при этом полностью отсутствуют. Некоторые специалисты отождествляют её с Матерью-Землёй — хтонической богиней плодородия, почитавшейся в доиндоевропейской Европе. На 2005 год стоимость статуэтки оценивалась в 60 млн долларов.

"Пряхи, или Миф об Арахне" 1650-е Диего Веласкес Национальный музей Прадо, Мадрид. Перед нами масштабная картина, которую знаменитый социолог ХХ века Хосе Ортега-и-Гассет считал лучшей из поздних картин Веласкеса. Не избалованные всеобщим вниманием «Менины» с испанскими королевскими особами, а простонародных «Прях», написанных Веласкесом за три года до смерти (Прадо, где хранится полотно, датирует картину 1655 - 1660 гг), называет Ортега настоящей вершиной. Но для понимания картины, полное название которой «Пряхи, или Миф об Арахне», потребуется определённое интеллектуальное усилие. С первого взгляда не сразу и сообразишь, что именно перед нами происходит: никто из женщин не смотрит на зрителя, не посылает ему объяснительных сигналов. Позы прях на переднем плане настолько же реалистичны, насколько необычны. Обычно Веласкес писал королевских или придворных особ – они располагались лицом к зрителю и изображались в традиционной торжественной статике. А здесь мы видим героинь в ритмичном волнообразном движении. Некоторых – со спины. Других – наклонившимися, развернувшимися, присевшими – словом, полностью поглощенными работой. Помещение, где женщины заняты пряжей, темновато. Это заставляет вспомнить о ранних бодегонах Веласкеса – бытовых сценках, исполненных в манере Караваджо. А впереди, в смежной комнате, отделённой от нашей двумя массивными ступенями, потоком струится солнечный свет. Ортега-и-Гассет, кстати, полагал, что этот поток света, падающего слева, и есть протагонист (главный герой) картины. Свет щедро проливается на другую группу женщин в парадных пышных платьях. Рядом с ними располагаются музыкальные инструменты, а вся стена затянута гигантским дорогим гобеленом, изображение которого, при желании, тоже поддаётся расшифровке. Но прежде возникает вопрос: а что общего между этими двумя группками женщин? Чем они связаны? Почему эти два разнородных пространства Веласкес объединил? Причем не просто объединил, а подчинил принципу зеркальности. Композиционно эти группы аналогичны: по две героини справа и слева, а одна – впереди и несколько в глубине. Но уподоблены группы героинь на первом и втором планах только для того, чтобы тут же их противопоставить. «Здесь работают – там играют, здесь необработанная шерсть – там готовый гобелен, здесь отдёргивают портьеру, чтобы впустить свет, – там все залито светом, здесь крутится колесо прялки – там стоит виолончель, на которой никто не играет. Здесь пространство работы, ремесла, действия, там – созерцания, чистого искусства, - сравнивает искусствовед Марина Торопыгина, - две эти темы – ремесло и искусство – сопоставляются и в то же время как будто отражаются одна в другой». Однако оказывается, что связь между этими двумя группами персонажей, двумя разнородными мирами – гораздо глубже. Она не просто композиционная, но и смысловая. Дело в том, что, гобелен, который с таким вниманием рассматривают знатные дамы, рассказывает нам о… пряхах. Сравнительно недавно удалось установить, что изображение гобелена написано по мотивам картины Тициана «Похищение Европы». А это сразу же заставляет вспомнить о мифической пряхе Арахне. Согласно античной легенде, Арахна так возгордилась своим умением, что вызвала на поединок саму Афину – не просто богиню мудрости, но еще и изобретательницу веретена. Дерзость Арахны простиралась и дальше: она выткала на полотне эпизод из многочисленных любовных приключений отца Афины Зевса, а именно тот, где он похищает дочку сидонского царя Европу. Афина в назидание превратила Арахну в паука, чтобы ей вечно плести свою паутину (боязнь пауков так и называется – «арахнофобия»).

Уинслоу Хомер "Туман надвигается" (1885) Рыбак на картине изображен в очень напряженный момент. Услышав с базового корабля сигнал-предупреждение о надвигающемся тумане, мужчина оценивает расстояние до судна, которое ему предстоит преодолеть в утяжеленном уловом ялике. Опасность остаться в полной изоляции в густом тумане, потеря ориентиров, невозможность вернуться домой и, наконец, гибель в морской пучине – страхи, знакомые каждому рыболову, оказавшемуся в такой ситуации. Лицо мужчины прорисовано скупо, но напряжение и беспокойство хорошо просматривается в его позе и повороте головы.

"Портрет Вари Адоратской" 1914 г. Николай Иванович Фешин Варенька Адоратская – племянница подруги и ученицы Николая Фешина, казанской художницы и меценатки Надежды Сапожниковой. «Портрет Вари» – одна из самых, а возможно самая удачная реализация детской темы у Фешина. Как только публика увидела эту картину, ее сразу же стали сравнивать с «Девочкой с персиками» Валентина Серова. Они действительно очевидно перекликаются. В обоих случаях детский портрет – это не просто ребенок в интерьере, это полное отсутствие сюсюкающего умиления и глоток свежего воздуха, это воплощенный мир детства – чистого, светлого и дающего надежду всем нам. Фешин использует экстравагантный композиционный приём: девочка сидит на столе. Это придает картине особую прелесть и подчеркивает обособленность пространства – радостного, светлого, яркого, в котором любимому ребенку можно многое. Это – защищенный мир (между тем, на дворе 1914 год, Первая мировая война). Лицо Вареньки сияет чистотой и ясностью детского мироощущения, натюрморт на переднем плане сочетает легкую небрежность и беспорядок (здесь играл ребенок!) и удивительную завершенность. Это не парадный портрет, это – часть жизни живой, подвижной, возможно, несколько стеснительной девочки с пытливым взглядом. Сама Варя вспоминала: «Мне было тогда 9 лет, я была довольно застенчива и дика…» Начиная с «Портрета Вади Адоратской», художник часто обращался к форме композиционного портрета-картины. Но перед нами ни в коем случае не «портрет на фоне аксессуаров». Сама девочка и детали интерьера неразделимы – это та обстановка, в которой только и может жить ребенок с таким ясным взглядом. Помимо смысловой нагрузки, интерьер выполняет и важную цветовую задачу. Удивительно, что такой светлое, радостное пространство, говорящее о здоровой, счастливой жизни, создано, по сути, серым цветом. Но серый Фешина – это цвет спокойствия и благополучия, рассеянный свет дня, он дышит, живет и переливается, словно перламутр, это светлый фон, создающий защищенность. Яркие акценты вносят чистые цвета оранжевого, желтого и голубого. Градация холодных цветов доходит до черного, теплых – до солнечного. Самый светлый штрих – белоснежное платье девочки – приобретает особую теплоту на прохладном фоне стен. Фешин довольно часто использовал такой технический контраст: достаточно сдержанная палитра и экспрессия нанесения мазков и наложения цвета. Великолепно передана игра фактур: гладкая кожа, тонкое платьице, прозрачный стакан, блестящий чайник, матовые фрукты и прохладная ваза. На самом деле, Фешин писал Варю не в детской, а в мастерской Надежды Сапожниковой. Повзрослевшая Варвары Адоратская вспоминала, что позировать ей было не очень-то удобно, постоянно немели ноги. Отец Вари отказался приобрести портрет, и его забрала себе Надежда Сапожникова. После смерти она завещала картину ее героине. В ГМИИ Татарстана портрет был передан в 1964 году. Детская тема занимает большое место в наследии Фешина. Особенно часто он писал свою дочь Ию. Уже эмигрировав в США, Фешин напишет парафраз к «Портрету Вари Адоратской», импрессионистическую картину «Ия с дыней». Сонная Ия в ночной рубашке сидит на столе, в руках у нее дыня, возле нее фруктово-цветочный натюрморт, фоном служит драпировка. Девочка тоже смещена от центра в сторону. В американской картине четко противопоставлены плотность портрета и натюрморта: фрукты осязаемые, густо написанные, а девочка кажется светящейся, полупрозрачной. НиколайФешин Портрет _history

ШколаОценки ОценкаИскусства В чётком соответствии с Вебленом, современное искусство уже лет 140, со времён сюрреалистов, вырождается в вещь-в-себе: его "могут понять" только избранные; чтобы стать избранным, нужно иметь много свободного времени - разбираясь в том, в чём разобраться крайне сложно; читать, слушать, обсуждать с другими такими же. Посещать выставки, вернисажи, аукционы. Читать специальную литературу и принадлежать к определённым кругам. При этом, несомненно, что искусство живо не только соц.реализмом: и в идеях не только примитивистов или футуристов, но и китча или альтмодерна есть не то чтобы здравое: но гениальное, фантастически далёкое от реальности, но при этом - про человека и общество. Но несомненно, что современное искусство - это передовая демонстративного потребления: род особой социальной манифестации собственного материального и морального статуса. Высший пилотаж полового отбора. В общем, это понт в кубической скрипке под присыпкой из Уорхолла. Я писал уже про оценку искусства, напишу ещё раз коротко несколько (моих - я в нём никто - мне можно) максим: 1. Оценка искусства - это искусство особого рода. 2. Оценка искусства - это оценка, прежде всего, авторов: и управление ими тоже. 3. Оценка искусства - деятельна. В нём нельзя быть сторонним наблюдателем, но придётся вовлечься в сюжет: либо меценатом, либо учеником, либо конкурентом, либо партнёром. 4. Искусство живёт грибницами. Нужно окно: времени, места-пространства, технологических возможностей. 5. Там, где нет жизни общества, нет искусства; верно и обратное. У нас, возможно, общество ещё не полностью мертво, но стремительно умирает. Имея, прежде всего, в виду именно элиту, как тот слой, который воспроизводит искусство. Искусство - это высший пилотаж надрыва и радости одновременно. На такое не способны мещане, солдафоны, расхитители бюджетов и прекрасные во всех отношениях дворники. 7. Современное искусство должно быть неотделимо от бизнеса и политики. Это не эскапизм, это прямо виляющее на принятие решений и на движение общества НЕЧТО, что задаёт повестку. Прямое общение социума с богом через юродивых, - через каналы, ответственные за спасение человечества. 8. Искусство - очень функциональная штука, иначе оно бессмысленно. Т.е. это такое безумие, которое рождает разумность. Безумно ведь изображать сцену охоты на быка на стене пещеры? Но тот, кто это сделал, смог организовать племя на охоту и обучать молодых втрое быстрее. Искусство-в-себе - это не искусство, это род ментального и духовного онанизма. Так что оценивает оценщик современного искусства? Да примерно то же самое, что и антиквар, только чуть более под другим соусом: провенанс: откуда-есть-пришло полотно (перформанс): т.е. место, куст, школа и конкретный автор; время, форма - в т.ч. форма - в игре с теми форматами, что удобны (или нет) сегодня для демонстрации: буквально - достаточно ли это трудно, чтобы повторить и достаточно ли это неудобно, чтобы при демонстрации оного сам факт демонстрации был оценён как прекрасный? Хороша ещё уникальность и социальный призыв. Бэнкси, уничтоживший картину сразу после её продажи, продал законченную уникальность. эстимейт: почём продавалось такое же, какой сейчас спрос на этот род форматов, можно ли его сделать ещё более сложным в плане финансовой услуги (токеном, например). И защитить как токен. Мода. Писк моды. Предвосхищение следующего толи писка, толи пука: такого всего таинственного - на кончике прям пера прям критика (он ещё не написал статью под эту картину, но точно напишет). Точнее. снимет ролик для влога. Задом-наперёд, так что зал будет из наполненного превращаться в пустой: и в нём останутся единицы, пришедшие с утра, но для нас это будут - единицы: как знатоки. Наши эльтер-эго в этом видео. Ведь мы не рабы. Рабыне мы. Как-то так там было. Аминь.

Помпейская сцена 1868 Лоуренс Альма-Тадема Музей Прадо, Мадрид Картина показывает обстановку Древней Греции, которую художник скрупулёзно восстанавливает по известным ему археологическим раскопкам середины XIX века. На столе, на переднем плане, расположены два золотых кубка, серебряная статуэтка Афродиты, хлеб, цветы, виноград, фрукты и краснофигурная амфора, образующие некое подобие натюрморта. Профиль, прическа и одежды молодой женщины, играющей на двойной флейте, восходят к фигурам Фидия. Четкий рисунок, насыщенный цвет. На заднем плане двое мужчин — молодой и старый — слушают как юная женщина играет на двойной флейте. Старик засыпает, тогда как молодой человек оценивающе следит за девушкой. Безупречная манера письма напоминают древнегреческую вазопись.

"Реквием" 1905 г. Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов Государственная Третьяковская галерея. «Реквием» Борисова-Мусатова сравнивают с «Реквиемом» Моцарта. Как оказалось, художник его тоже написал себе самому. Впрочем, создавал он эту акварель, будучи глубоко взволнован смертью Надежды Станюкевич, жены его друга, бывшей одной из его немногочисленных моделей. «Что же это, как не доведение собственной жизни до религии?» – воскликнул Владимир Станюкевич, увидев эту работу. Надежда Станюкевич напоминала художнику возлюбленную Джулиано Медичи Симонетту Веспуччи, с которой написана легендарная картина Боттичелли «Рождение Венеры». В каком-то смысле художник подтолкнул ее к гибели, вернее, не удержал от рокового шага. Ее муж, Владимир Станюкевич, был призван на фронт, в военный госпиталь, как военный врач. Надежда хотела отправиться с ним в качестве сестры милосердия. Супруги приехали к Борисову-Мусатову, Владимир надеялся, что тот поможет ему отговорить жену, которая обладала слабым здоровьем. Но художник восторженно воспринял готовность Надежды Станюкевич следовать за мужем и ее самопожертвование. Увы, ни к чему хорошему это не привело. В госпитале было очень тяжело и физически, и морально. Надежда просто не выдержала и сломалась в этой обстановке. Ее перевезли в Москву. Оказалось, что она не только ослабла, но и основательно пошатнулось ее душевное здоровье. Надежда Станюкевич попала в лечебницу для душевнобольных доктора Усольцева (кстати, в это же время там находился Врубель). Борисов-Мусатов часто навещал ее, она умерла практически на руках у своего друга. На посвященной ей акварели мы видим прозрачные, почти призрачные фигуры восьми печальных женщин. В центре – сама Надежда Станюкевич. Ее образ соединяет две группы девушек. Она «уже не здесь, но еще не там», между жизнью и – смертью? иной жизнью? Большинство исследователей считает, что в этих восьми фигурах воплотились его три главные натурщицы. Помимо Станюкевич, там фигурируют жена и сестра Борисова-Мусатова. Облик жены безоговорочно опознаваем в повернутой в профиль высокой фигуре слева. Рядом с ней, похоже, сестра художника Лена. Замыкает цепочку слева еще одна фигура, в которой можно опознать саму Надежду Станюкевич. Впрочем, есть и другая версия. Изображенные на акварели женщины вызывают в памяти разные картины Борисова-Мусатова, «Реквием» – словно своеобразный «коллаж» из его героинь. Все они имели свои прообразы, иногда конкретные, иногда – смутно угадываемые. Скорее уместно говорить о том, что все женщины этой акварели воплощают в разных ипостасях некий женский обобщенный образ в творчестве Борисова-Мусатова. Всем работам художника присуща особая музыкальность, мелодичность, и эта картина – не исключение. Один из исследователей провел тонкую аналогию: отличающиеся по росту, расположенные на разных уровнях вокруг центральной фигуры, эти девушки – словно ноты на импровизированном нотном листе. Без труда опознается место действия, это любимая Борисовым-Мусатовым усадьба в Зубриловке. И здесь не обошлось без мистики – реквием написан и по усадьбе, хотя тогда художник не мог об этом знать. За неделю до его смерти взбунтовавшиеся крестьяне разгромили имение. Многие считают, что «Реквием» – последняя картина Борисова-Мусатова. Это не так. Но, безусловно, эта акварель оказалась очень символична и стала реквиемом не только по близкому другу, но и по столь милой его сердцу усадьбе, и по нему самому. После смерти Борисова-Мусатова была организована посмертная персональная выставка, чтобы помочь его семье. Но расставаться с «Реквиемом» жена не захотела. Она всегда возила с собой эту картину при любых перемещениях. Однажды Елена попала в сильный шторм на Черном море. Упакованная в специальный чемоданчик картина оказалась единственным не поврежденным предметом на борту. Но, опасаясь, что следующий подобный случай может быть не столь удачным, вдова художника приняла решение подарить картину Третьяковской галерее. БорисовМусатов Символизм _history

Безработные 1931 Эрнст Нойшуль ГМИИ им. А.С. Пушкина Картина относится к пику творчества Нойшуля, когда после учебы в пражской и венской Академиях художеств, путешествий по Европе, Азии, Африке и Америке, с 1922 года он долго жил в Берлине. Там в 1927 и 1932 годах состоялись его персональные выставки, на последней из которых полиция конфисковала его произведения. Нойшуль развивал в своих работах традиции реалистической живописи, обращаясь к актуальным темам из жизни рабочего класса. Критики сравнивали его произведения с работами Милле. Берлинская революционная группа «Роте Фане» и ее идейный вдохновитель Александр Дурпус стремились направить творчество художника в русло социалистического реализма. Будучи антифашистом, в 1934 году Нойшуль эмигрировал в Чехию. В 1935 году посетил СССР. В Москве в ГМНЗИ была организована его персональная выставка, на которой демонстрировалась данная работа. Запрещённое в соцсетях искусство — подробно.

Ксения Клёнова «Картины про стоимость», 2021–2022 Вдохновляясь московскими концептуалистами, художница исследует тему стоимости в искусстве. Весь проект — это ирония над попытками начинающих авторов оценивать свои работы.

Обнажённая, сидящая на диване 1917 Амедео Модильяни Частная коллекция Прекрасная женщина. Тонкий, шёлковый пеньюар едва прикрывает ей грудь. Лицо обращено к зрителю. Можно отметить аккуратный нос, яркие, чувственные губы. Она одновременно и смела, и целомудренна. Вальяжная, расслабленная поза говорит о свободе, но вместе с тем героиня стыдливо прикрыла грудь рукой и забросила ногу на ногу, оставляя на обозрение лишь бедро. С 1916 по 1917 Модильяни работал по заказу Зборовского над серией картин в жанре ню. Талантливый живописец создал более 30 полотен, изображающих обнажённых дев в различных позах и ракурсах. Эта картина - настоящая жемчужина той амбициозной, знаменитой серии. С удивительной филигранностью живописцу удалось передать едва осязаемые материи обнажённой натуры: сладостную негу, шелковистость кожи, красоту разомлевшего, расслабленного тела. Лёгкая светотень создаёт объём, который находится буквально на грани плоскостного изображения. Сегодня невероятная картина оценивается совершенно по-другому. Точнее, можно сказать, что она бесценна. Хотя конкретную стоимость "Обнажённая на диване" всё же имеет - в 2010 году на известном аукционе "Сотбис" полотно ушло с торгов за почти 69 млн. у.е., тем самым побив ценовой рекорд картин Модильяни. Запрещённое в соцсетях искусство — подробно.

Как и зачем рисовать каждый день? 5 советов на совершенствование навыков Мы никогда не станем спорить с тем, что талант существует, предрасположенность к чему-то иногда действительно важна, но достаточно ли этого? Вдохновение, талант, «дар» — хорошо, но все это ничего не будет стоить, если не прикладывать ежедневные усилия и не становиться лучше себя вчерашнего хотя бы на полшажочка. И так, если хотим стать профессионалом своего дела, — надо много работать. Как, если бывают и лень, и неподходящее время, и Марс в Стрельце? Начните с эмоционально приятного Знаете персонажа Эмили де Рэвин из фильма «Помни меня» 2010 года? Главная героиня в ресторане сначала съедает десерт, а после приступает к основному блюду, мотивируя это непредсказуемостью жизни: «вдруг на меня упадет астероид, а я не успею распробовать самое вкусное?» Суть в рисовании та же: начните делать то, что любите, умеете, хотите, постепенно усложняя процесс. Приобретать знания и навыки всегда непросто, но приятно точно должно быть. Держите материалы под рукой Хорошо, если есть возможность организовать рабочее место, предназначенное для рисования и учебы, но если нет — не беда. Держите рядом хотя бы пару принадлежностей для набросков. Куда удобнее начать рисовать, если за материалами не нужно пробираться через горы бумаг и Нарнии в шкафу. Ставьте конкретную цель Задачка уровня «хард»: если поставили себе цель нарисовать ступни за минуту — сделайте это, пожертвовав размером и детальностью. Если требуется фактура — увеличьте время. Нет ничего плохого в том, чтобы погрузить мозг в немного стрессовую ситуацию — при регулярных набросках вы заметите прогресс быстрее, чем если будете бесчисленное множество раз стирать лишний сантиметр карандаша. Включите советчика, выключите критика Если не получилось, например, нарисовать руку — конкретизируйте. Всегда. Просто «ну не так» не работает, но, если разобраться, кроется проблема в анатомии, тенях или самом жесте, то на будущее это можно учесть и исправить. Относитесь к себе как к близкому другу. Вынести на суд и критику свою работу всегда успеется. Любите свой скетчбук Любите его достаточно, чтобы позволить ему выполнить свою функцию — быть использованным вдоль и поперек. Делайте наброски всего, что видите, сравнивайте по удобству принадлежности для рисования и тестируйте их в скетчбуке, прописывайте идеи и мысли. Благодаря подобной мини-мастерской вы не только сможете регулярно совершенствовать навык рисования, но еще и наглядно отслеживать прогресс. Ведете свой скетчбук? Как он выглядит, делитесь!

Женщина с цветком 1929 Грант Вуд Музей Сидар-Рапидс, Айова Картина — яркий пример риджионализма: течение в американском искусстве 1930-х годов, помните, его же — "Американская готика". На картине Вуд изобразил свою родную мать — Хэтти Вуд, держащую трехполосную сансевиерию. Образ старой женщины в исполнении Вуда критики неоднократно сравнивали с Моной Лизой. Само растение было выбрано не случайно, сам Вуд впоследствии обосновал данный выбор тем, что его острые листья ассоциируются с прямолинейным характером матери художника. Картине свойственен авторский стиль Вуда — портрет крупным планом, прорисовка деталей. Задний план, в свою очередь, представляет собой ещё одну любимую тему художника — деревенский пейзаж. Запрещённое в соцсетях искусство — подробно.

Памятник Кристоферу Марло сравнивают с монстром из «Пиратов Карибского моря» Показательная история. Рассказ том, как народ во всем мире относится к современному искусству. Читайте. Скульптура, сделанная из переплетенных полос переработанной стали, вызвала явное недовольство жителей Кентербери из-за отсутствия черт лица. Среди тех, кто выражает свое неодобрение, бывший лорд-мэр Джордж Меткалф, который считает, что Марло заслуживает лучшего. «Я не возражаю против того, чтобы была статуя, но я хочу, чтобы она выглядела как реальный человек — иллюстративное, образное изображение Марло — чтобы люди могли его по-настоящему оценить. «Многие известные люди родились в Кентербери, но он, вероятно, самый известный — он родился в том же году, что и Шекспир, и работал с ним над некоторыми из его пьес. Марло — один из самых известных драматургов елизаветинской эпохи. Загадочно погиб в возрасте 29 лет. Его зарезали в таверне. Меткалф также обеспокоен предложением установить скульптуру в башне Святого Георгия — остатках церкви, где крестили Марло. Он считает, что такое «чудо» в центре города приведет к вандализму. Проект понравился? Ведь Марло – многоликий и таинственный. Он был шпионом, поэтом, драматургом. Лорду Меткалфу, главному критику композиции, 85 лет. Что значит его мнение? Мудрость? Или косность?

Известно три работы Артемизии Джентилески, носящие название «Купание Вирсавии»: одна хранится в Новом Дворце (Потсдам), другая в Галерее искусств (Коламбус), третья – в частной коллекции. Они аналогичны по композиции и различаются лишь в деталях. Во всех случаях обнажённая Вирсавия сидит перед балюстрадой в окружении своих служанок. У её ног расположился блестящий сосуд для омовений, а позади неё – городской пейзаж с облачным небом, деревьями и строениями, украшенными декоративными колоннами. Все три считаются написанными в Неаполе, когда художнице было уже далеко за 50. Вирсавию традиционно изображают купающейся, потому что за этим занятием, согласно Библии, её впервые увидел израильский царь Давид. Он прогуливался по крыше своего дома и с высоты перед его глазами открылось дивное зрелище: во дворе совершала омовение жена одного из храбрейших израильских воинов, Урии Хеттеянина. Пленённый редкой красотой Вирсавии, Давид приказал привести женщину в свои покои. Так она стала возлюбленной царя. Позднее Давид велел своим военачальникам бросить Урию в самую гущу сражения, «чтобы он был поражён и умер», а когда это случилось, женился на Вирсавии. Их первенец родился мертвым, и Давид раскаялся в том, что так согрешил перед Богом. О его раскаянии повествует знаменитый 50-й Псалом, который обязательно включается в состав церковной службы. Покаяние Давида было принято: Бог послал им с Вирсавией сыновей Нафана и Соломона, ставшего царём после Давида. Интересно, что на большинстве полотен Артемизии Джентилески можно видеть нагое женское тело, однако редкие на её картинах мужчины – всегда одеты. Такое положение дел объяснимо тем, что Церковь категорически запрещала женщинам писать обнаженных моделей-мужчин. Женскую натуру Артемизия, как правило, писала с себя, но для Вирсавии ей, скорее всего, понадобилась другая модель. Сравнивая «Вирсавию» с более ранними героинями Артемизии (Юдифью или Лукрецией), можно видеть, что манера художницы претерпела большие изменения. В молодости она больше была подвержена влиянию Караваджо, в её картинах было больше драматических контрастов и больше сильных эмоций. Но когда зрелая Артемизия писала Вирсавию, мода очень переменилась: заказчики охладели к караваджизму, а ему на смену пришло искусство более рафинирование, которое потом получит название маньеризм. Извилистые линии и грациозно-капризные жесты в «Купании Вирсавии» говорят о том, что Артемизия Джентилески не боялась экспериментировать и модифицировать своё искусство, если этого требовали новые тенденции. Вполне замечательные пейзажи на заднем плане «Купания Вирсавии», как считается, не принадлежат кисти Артемизии – она не была мастером пейзажной живописи. Предполагают, что пейзажи для её картин исполнены художником Вивиано Кодацци. АртемизияДжентилески МифологическаяСцена Барокко _history

"Аллегория музыки" 1500 г. Филиппино Липпи Берлинская картинная галерея. «Аллегория музыки» (другое название «Эрато»), хранящаяся в Берлинской картинной галерее, – поздняя картина Филиппино Липпи, которую в отечественном искусствоведении долгое время было принято упоминать в контексте отнюдь не восторженном. Наследие Филиппино в целом оценивалось ниже творчества его отца Филиппо Липпи. К примеру, фундаментальная 6-томная «Всемирная история искусств» уделила младшему Липпи не много не мало – единственный абзац, завершающийся вердиктом: «В последние годы жизни он пришел к вычурной манерности, что дает себя знать в «Аллегории музыки». Возможно, так и есть. Но не стоит забывать универсальное правило, что любые недостатки являются продолжением достоинств. Некоторая вычурность Липпи (которую, под другим углом зрения можно было бы назвать изысканностью или изяществом) нашла много поклонников в искусстве маньеризма. _history

В январе 2020 года зал исторического Палаццо Дзаттере в Венеции был трансформирован под инсталляцию известной художницы Tatevik Gasparyan "Гул архаики", захватившую воображение аудитории. Год спустя это глубокое исследование армянских керамических традиций, пропитанное современным художественным выражением, принесло Gasparyan престижную премию Superioritas. Объявленная в январе 2021 года, эта награда признана одной из самых значительных в современном искусстве и оценивается выдающимися исследователями и специалистами, которые выделяют лучших художников за их превосходство и уникальность. Премия Superioritas является частью непрерывного искусствоведческого процесса, подчеркивающего не только достижения лауреатов, но и предоставляющего пространство в самых уникальных выставочных галереях и музеях мира. Каждое мероприятие сопровождается встречами, выступлениями и беседами известных теоретиков искусства. "Гул архаики" превзошел типичную арт-инсталляцию тем, что предлагало глубокое сенсорное путешествие, которое погружала посетителей в эпоху древности: наследие армянской керамики - ремесла, пронизанного тысячелетней историей. Армянская керамика эволюционировала от утилитарных предметов неолитического периода до изысканной средневековой керамики, свидетельствующей о богатом культурном обмене народов Армении через Шелковый путь. Работы Gasparyan сохраняют традиции работы с глиной, превращая повседневные керамические сосуды в эфемерные артефакты, которые, казалось, бросают вызов гравитации, создавая ощущение подвешенности как будто вне времени. Звуковая среда инсталляции - тонкий, но всепроникающий гул - окутывала зрителей, усиливая атмосферу и связывая тактильный опыт с историческим почитанием армянской керамики. Этот звуковой элемент был вдохновлен историческим использованием керамики в Армении не только в практических целях, но и в качестве церемониальных объектов, наделенных культурным и духовным значением – эхом, проходящим через века, как сосуды коллективной памяти. Интеграция Tatevik Gasparyan традиционных армянских керамических техник в её современную практику добавляет значительности и мастерства её работе. Армянская керамика исторически включает уникальные техники обжига, такие как: использование дровяных печей, создающих характерные пепельные глазури, и известные своим естественным диапазоном землистых цветов и текстур. Gasparyan использует эти традиционные методы для достижения богатых, деревенских поверхностей, говорящих о древних истоках её искусства. Кроме того, армянские гончары известны своим умением в резьбе по твердой глине - технике, позволяющей создавать детализированные декоративные мотивы. Gasparyan возрождает эту технику, вырезая современные геометрические и абстрактные узоры, которые противопоставляются историческим мотивам, типичным для армянской керамики. Эта современная адаптация не только чтит традиционное ремесло, но и переосмысливает его, озвучивая метафору стойкости и эволюции армянской культуры. В своем использовании литья по шликеру и экспериментов с глазурью Gasparyan расширяет границы традиционных армянских керамических форм. Литье по шликеру позволяет создавать более сложные формы, которых было бы трудно достичь с традиционными техниками ручной лепки. Литье Гаспарян - исследование сюрреалистических и инвертированных форм, видимых в "Гуле архаики". Инновационное использование глазурей, включающих металлические оксиды, отражает современную эстетику, одновременно отсылая к природным минеральным ресурсам, исторически используемым в армянской керамике. В своём показе Gasparyan мастерски соединила традиционные армянские керамические техники с современными эстетиками, чтобы прокомментировать современные проблемы, при этом, основывая свою работу на историческом нарративе. Сосуды, отражающие традиционные армянские формы, были украшены абстрактными узорами и преднамеренными деформациями. Эти современные изменения не только демонстрировали технические навыки Gasparyan, но и её острую способность переплетать исторические и современные диалоги внутри культуры. Это взаимодействие между старым и новым подчеркнуло продолжающуюся эволюцию армянского керамического искусства и отразило адаптивность и мужественность армянского народа и его культуры через века процветания и невзгод. Расположенная в Палаццо Дзаттере в Венеции, инсталляция резонировала с исторической ролью города, как культурного плавильного котла, показывая наглядно историческое значение армянской керамики, которая долгое время находилась под влиянием и сама влияла на широкий спектр восточных и западных форм искусства. Венеция, ключевой пункт в исторических торговых маршрутах, предоставила подходящий отклик богатой истории культурного обмена Армении, делая её идеальным фоном для исследования Gasparyan культурных и временных границ. Размышляя о "Гуле архаики" через год после его дебюта, инсталляция продолжает вызывать глубокие размышления и способствовать диалогу о вечной силе искусства, способного преодолевать культурные и временные границы. Работы Tatevik Gasparyan служат мощным напоминанием о том, как современное искусство может глубоко соединяться с аудиторией, через историю и культуру, через глубокие и трогательные способы. В предвкушении новых проектов художницы интерес к ее уже оформленным работам растёт, и арт-сообщество с нетерпением ждет, какими инновационными средствами Гаспарян продолжит исследовать и выражать богатое полотно творчества человека. Благодаря визионерскому подходу Gasparyan не только заново осмысляет прошлое; она переопределяет его, делая всё, чтобы древнее искусство армянской керамики продолжало создавать резонанс и развиваться в современном мире. #Gasparyan #Keramika #Artist #TatevikGasparyan